Ванильный альбом. I
Шрифт:
– Как на диету села, – продолжил он, – всё – пропал внучок. Сама жопу нажрала, а дитё наше пущай теперь капусту ест с утра до вечера? Ещё и приходилось носиться с этой дурой по парку. Как она это обзывала? ЗОЖ! Слово-то какое срамное, у нас конюх Игнат, когда напивался, так ругался. Ничего не понятно – всё «Зы» да «Жы». Правильно дитя наше сделало, что сбежало! Я бы так же поступил.
– О! – бабка подняла палец. – Капустку квашеную на стол нужно поставить – как раз поспела. Да, мой козлик? – Она прищурилась и ехидно посмотрела на мужа.
–
Старушка удивлённо взглянула на него:
– Память, что ли, пропил? Лизоньку! Ох, какая девица была – загляденье! Высокая, стройная, породистая. Прямо как Изаура из моего любимого сериала. Вот чего с ней не жилось? – покачала головой она. – Крепкая, настойчивая, всегда своего добьется, настоящая волчица! Сидел бы, как за каменной стеной.
– Тебе легко говорить. Внук-то наш вроде не тюлень – привык своим умом жить. А Лизка только командовать и хотела. Туда пойдём, рубашку вот эту надевай, одеколон только тот, что я подарила. Тьфу! Попробуй такое выдержать. Или подкаблучником станешь, или сопьешься. Так что разбежались – и слава богу.
От долгого стояния ноги у старика стали болеть, и он прошёлся взад-вперёд, разминая их.
– Вечером настойкой натру, – сказала бабка, заметив гримасу боли на лице мужа. – Весёлка кого хочешь на ноги поставит.
– Хороший гриб, – кивнул тот, – но уж больно вонючий.
Пройдясь ещё немного, дед остановился, загнул третий палец:
– А последнюю помнишь? Зинкой звали. Ещё та хабалка наглая. Не понимаю, как в это существо вообще можно было влюбиться.
– Любовь зла… – задумчиво сказала старушка.
– Да лучше бы он с козой жил, чем с этой тупой дурой! Ещё и медвежонком её называл! Сколько Зинка крови нашей попила, когда приезжала, – литров десять наберётся! У меня подозрение, что она внучка или чем-то шантажировала, или зелья приворотного целое ведро заставила выпить. Не мог человек в здравом уме такого бегемота любить. Хм, – саркастически хмыкнул дед, – медвежонок…
– Ты-то откуда знаешь? – возмутилась старушка. – Соседку Вальку возьми, весу килограммов двести, а муж всю жизнь на руках был готов таскать.
– Вот поэтому и помер рано, – причмокнул дед, – надорвался.
– У женщины вес – это самое последнее. – Старушка многозначительно подняла палец. – Главное, чтобы обаяние было, шарм, хороший макияж и красивый наряд.
– Поменьше сериалы смотри и свои бабские журналы читай, профессор, – сплюнул старик. – Если ты со своим шармом в вечернем платье и напомаженная в коровник придёшь, то скотники не в штабеля попадают, а «скорую» вызовут с санитарами.
– Ничего ты не понимаешь, мон шер, – загадочно улыбнулась старушка и, протянув руку, легонько щелкнула мужа по носу.
Тот удивлённо взглянул на супругу, напряжённо думая, сейчас вызывать специалистов со смирительной рубашкой или ещё
– Едут!
Бабка взволнованно хлопнула в ладоши и принялась отряхивать и без того чистый передник, не зная, чем себя занять до момента прибытия машины.
– Ну, пошли на улицу, – старик пригладил бороду, – дорогих гостей встретим. Если опять такую, как Зинка, привезёт, я хлеб-соль самолично в берданку впихну.
Выйдя за калитку, они остановились, вдыхая вечерний свежий воздух, смешанный с луговыми травами, тёплым песком просёлочной дороги, надвигающимся с реки вечерним туманом.
Тихонько скрипнули тормоза, и небольшой автомобиль облегчённо вздохнул горячим мотором, успокаиваясь и предвкушая отдых после многочасового бега.
– Дорогие дедуля и бабулечка, хочу вас познакомить с моей избранницей. – Сзади невысокого круглолицего мужчины, скромно переминая ногу за ногу, стояла хрупкая девушка азиатской внешности.
– Ну, знакомь, чего уж нам, – буркнул старик.
– Внучок, да не слушай этого старого дурака, – поправив платок на голове, улыбнулась старушка, – у него полночи нога ныла, вот и не выспался, злится теперь.
Парень сделал шаг в сторону, открывая девушку:
– Любовь всей моей жизни, Ли Си Цын! Она китаянка, но очень хорошо владеет русским языком. И не только им, – загадочно улыбнулся молодой человек.
– Здравствуйте, – легонько поклонилась старикам девушка, – вы извините, что побеспокоили своим визитом, – сказала она мягким голосом, в котором чувствовался лёгкий восточный акцент. – Милый сказал, что эта поездка очень важна для него.
– Ой, – всплеснула руками старушка, – и правда по-нашему балакает! Прошу за стол, там уже, поди, всё остыло, придётся разогревать.
– Проходи, лисенок, – парень пропустил девушку вперёд.
– Действительно, чего здесь топтаться, только комаров кормить. – Старик распахнул калитку.
Заходя последним, он легонько хлопнул молодого человека по плечу:
– Хорошо, что не забываешь нас, Колобок. Уж больно, внучок, по тебе скучаем.
Воронов
– Что, твари, струсили? Родина вас растила, кормила, а когда попросила защитить от врагов, сбежали, как последние гниды! – Невысокий человек, со знаками различия полкового комиссара на шинели, нервно прохаживался вдоль строя. – И кто вы после этого? Дезертиры! Предатели!
– Товарищ Воронов, – попытался вмешаться один из комбатов, надеясь объяснить ситуацию, по которой они вышли обратно, но тут же был осажен громким рыком комиссара:
– Всех под трибунал отправлю за невыполнение приказа Верховного главнокомандующего! В лагерях сгною! – Казалось, от мощного потока матных слов у сосен от стыда обязательно должны осыпаться иголки.