Ванька 3
Шрифт:
Солдатик. Наш. Не хранитель.
Уффф…
– Что надо?
Вопрос был задан мною не очень доброжелательно. Ну, если честно, я почти рыкнул.
– Вот, велено газеты разнести…
Солдатик даже немного как бы растерялся. Он, газеты принёс, а его так встречают…
– Давай.
Солдат протянул мне несколько газет.
– Что одно старьё разносишь?
Вместо спасибо услышал он от меня.
– Что дали, то и разношу…
Буркнул разносчик газет и зло задвинул дверь в нашу теплушку.
Что я
Сел обратно на чурбачок перед печуркой. Газетный лист развернул.
Телеграмма от 15 декабря 1904 года. Прямо на первой полосе.
Ну, почитаем…
Про Порт-Артур сообщают. Газета старая, когда она вышла, его ещё не сдали.
Так, на цингу Стессель жалуется, которая косит немилосердно его людей и японские одиннадцати дюймовые бомбы, от которых никак не уберечься. Нет от них спасения и укрытия. Ответить, по его словам, врагу и нечем из-за недостатка снарядов. Не запасли их в достаточном количестве. Как и провианта и всего прочего. Не готовы к войне оказались.
Из десяти генералов убито два – Кондратенко и Церпицкий, умер Разнатовский, ранено два – сам Стессель и Надеин, контужен Горбатовский. Из девяти командиров полков убито два – полковник князь Мачабели и Науменко, умерло от ран тоже два – Дунин и Глаголев, ранено четыре – Гандурин, Савицкий, Грязнов и Третьяков.
Далее в телеграмме с фронта следовал длинный список убитых и раненых офицеров, занимавших более низкие должности – командиров батальонов, батарей, сотен…
Про убитых и раненых солдат информации не было.
Не нашлось им в этом номере местечка.
Сообщалось, что многими ротами командуют зауряд-прапорщики. Да и в самих ротах едва по шестьдесят человек.
Читать такую газету совсем не хотелось.
Плохо там у них совсем. Было.
Первый газетный лист я в сторону отложил после того, как прочитал, что японцы весь день и ночь стреляют по нашим госпиталям и лазаретам, а больных и раненых там около четырнадцати тысяч и каждый день не меньше трёх сотен прибывает.
Может во второй газете что получше?
Она тоже не сегодняшняя, но и за такую поблагодарить надо.
Я же на солдатика рыкнул. Не хорошо получилось. Ой, не хорошо…
О, тут позитив имеется. Приятно даже читать, как казачий разъезд под начальством сотника Краснянского у селения Лидиутун победил превосходящие силы противника. Кого пиками повалил, кого зарубил. Двух японцев ещё и в плен взяли.
На следующий день там же наши японских кавалеристов рассеяли, а вольноопределяющийся Лемешев ещё и захватил в плен японского драгуна. Так газета сообщала.
Вот – это правильная статья. А, то пишут – всех почти наших генералов перебили и ранили, полковники и князья от ран померли, а ротами унтер-офицеры командуют. Пусть и в высших воинских званиях для унтеров.
Первую газету я сложил несколько раз и в карман спрятал. На цигарки
Третью газету, вчерашнюю я чуть на клочки не порвал. Там, в их редакции, точно враг окопался. Ну, зачем такое писать – «почти одиннадцать месяцев непрерывной борьбы истощили наши силы», «лишь одна четверть защитников, из коих половина больных, занимает 27 верст крепости без помощи», «люди стали тенями», «сделали мы всё, что было в силах человеческих», «всё в руках Бога»…
Нет, как-то по-другому надо про вести с фронта сообщать. Позитивнее.
Третья газета полетела в печурку. Вспыхнула и прогорела. Во, даже здесь от неё толку мало…
Сходить, что ли, дровишек промыслить? На ходу из теплушки как-то быстро тепло выдувает…
На стоянке – тоже.
Только такая мне умная мысль пришла, как буфера нашего нормального товарного вагона о соседние лязгнули.
Вот бы я сейчас выскочил, а военный эшелон без меня дальше двинулся. Выхожу я на перрон, а там… Хранители…
Тут я сам себя выматерил. Надо же, такую хрень придумать.
Всё, спать пора ложиться. Нечего сиднем у печурки сидеть. Тут ещё не такое в глупую башку придёт…
Глава 3 Наша учёба продолжается
Долго поспать мне не дали.
Отцы-командиры верно рассудили – нечего нам в процессе перевозки на Дальний Восток балду гонять. Свободного времени и здесь у будущих ротных фельдшеров не будет – процесс нашей подготовки можно и на колёсах вести.
На безымянном полустанке, где мы на короткое время остановились, в нашей теплушке один из докторов-преподавателей и появился. Кто-то из мужиков и заворчал было, но …
Кстати, тема сегодняшнего занятия была интересной. Нам предстояло послушать о медицинском обеспечении на театре нынешних военных действий.
Бой, он самый серьезный экзамен для военной медицины. Сколько теоретически вопросы медицинской помощи раненым не разрабатывай, практика покажет – что и как надо на самом деле. Практика, она реальные закономерности выявляет. Тут, только успевай приспосабливаться.
Доктор начал с вопроса. Как де можно установить личность тяжелораненого. Он, к примеру, без сознания находится, говорить не может. Не известно, из какого он полка, роты… Бумаг никаких при нём нет. Утрачены по неизвестной причине.
Сидящие в теплушке на нарах ответить затруднились.
Ну, тогда сам доктор нам ответ дал. Новость озвучил. Сказал, что с недавнего времени, уже в ходе данной военной компании введены бляхи. Их на груди, рядом с крестом военные на Дальнем Востоке носят. На бляхе – номер. У каждого свой. Так и можно определить, кто перед вами и из какой части.