Ванька 3
Шрифт:
– Вениамин Осипович, – Семен Михайлович проговорил это, как будто параллельно половинку лимона жевал. – Согласно Евангелию от Иоанна, жителя Вифании Лазаря, брата Марфы и Марии, Иисус Христос воскресил через четыре дня после смерти. Сия же личность менее трёх суток без сознания только и была. Не богохульствуйте, доктор.
Как позднее мне известно стало, фельдшер Вознесенский Семен Михайлович и доктор Вениамин Осипович не ладили. Кошка между ними пробежала. Большая и злющая.
Глава 10
На колу мочало – начинай сначала…
Вениамин Осипович монолога Семена Михайловича не слышал, уже позже пришёл. Поэтому мне пришлось выслушать ещё раз про свои художества при поступлении в госпиталь. Как с меня перед мытьем в ванне пытались пояс снять. Гимнастерку сняли, шаровары сняли – при этом я никак не реагировал, был без сознания, только постанывал. Кальсон даже, затейники, лишили и нижней рубахи. Тут пояс и обнаружился.
Только на нём завязочки попытались распустить, узелки развязать – первый санитар и в лоб получил.
Такое отношение к его персоне со стороны больного, медицинского работника крайне обидело. Ишь, размахался руками… Будет тут всякий…
Пытался обиженный ко мне бессознательному силу применить, но тут и огрёб по полной. Со слов Вениамина Осиповича, цапнул я санитара за руку, вертанул её хитрым образом и случился у него вывих в плечевом суставе…
– Разве так можно коллег уродовать? – доктор смотрел на меня как директор школы на провинившегося первоклассника.
Я ничего не ответил, только попытался на своем лице раскаяние изобразить.
А, пусть чужое не трогает…
Бросившийся на помощь первому, второй санитар получил травму носа. По описанию его состояния, что прозвучало в сей момент из уст Вениамина Осиповича, одним сломанным носом тот не отделался, от моего удара он ещё и сотрясение мозга получил.
– Выведено таким образом у нас из строя двое работников… – подвёл черту молоденький врач. – Сплошные неприятности…
– Так, сейчас я Вас осмотрю. Вы пока молчите, ничего не говорите…
Прозвучало это как-то излишне вежливо, наигранно.
Нас на пропедевтике учили с жалоб больного начинать, а тут всё немного по- другому. По заветам Сергея Петровича Боткина доктора здесь с осмотра пациента начинают, а только потом уже выспрашивают больного о проявлениях припадков. Симптомы болезни они тут припадками называют. Дома под припадками совсем другое понимают.
Вениамин Осипович меня пальпировал, перкутировал, аускультировал, а при этом зачем-то вслух говорил о том, что он наблюдает.
– Больной, которого мы наблюдаем, лежит в постели, сильно бледен, с желтоватым оттенком. По положению его тела сразу заметно, что мы имеем дело с субъектом слабым, серьезно больным человеком. Кожа его горяча, за тридцать девять градусов. Конечности, кончик носа, уши тоже теплы, хотя менее чем туловище. Выдох представляет больше ненормальностей, чем вдох. Время от времени появляются
Так… С желтоватым оттенком я даже… За тридцать девять… Как это он, интересно, без термометра определил? Нос и уши – холодные…
– При перкуссии над ключицами с обеих сторон заметной разницы не усматривается… Сзади, над левой лопаткой – перкуторный звук с тимпаническим оттенком. Начиная с лопаточной ости вниз – уменьшение звучности. То же наблюдаем по левой аксиллярной линии. Уменьшение звучности, которое усматривается в подмышечной ямке, простирается вниз до седьмого ребра. С четвертого ребра по левой парастернальной линии я встречаюсь с уменьшением звучности, соответствующим верхней границе сердечной плоскости. Правая ее граница совпадает со срединной линией, левая – на пальца два с половиной не доходит до левой мамиллярной линии, нижняя перкуторная граница в пятом межреберном промежутке. Голосовое дрожание под левой лопаткой заметно слабее, чем под правой. На уровне лопаток оно, наоборот, слева сильней. То же и над лопатками и на передней поверхности грудной клетки…
Кому это он всё рассказывает? Себе? Фельдшеру? Главное – подробно так…
– Спереди с обеих сторон жесткое дыхание. Кое-где сухие свистящие хрипы. Слева по аксиллярной линии встречаюсь с хрипами гораздо более разнообразного характера. Слышу еще более крупные сонорные, переходящие к влажным и влажные. При каждом вздохе появляются мелкие, равномерно пузырчатые хрипы, не слышные на выдохе, одним словом, замечается крепитация. Бронхиальное дыхание слышится резче всего на уровне левой лопатки, под углом лопатки исчезает совершенно…
Так, так, так… Похоже, Ваня, пневмония у тебя… Мать, мать, мать… Антибиотиков тут ещё не имеется… Подохну ведь… Как пить дать, подохну…
– В чём проявляются припадки болезни?
Всё, обследовать врач меня закончил, к опросу перешёл…
– Ну, кашель у меня сильный, в левом боку колет, слабость, дышать тяжело… – всё я выложил, ничего не утаил. – Пить сильно хочется, аппетита нет совсем…
– Я склоняюсь к крупозной пневмонии, – прозвучал приговор врача.
Мля… Меня даже пот пробил…
– Таллин в обычной дозировке, – это было Вениамином Осиповичем уже фельдшеру сказано.
Тот только кивнул согласно.
Про таллин я в курсе. Не даром на земском фельдшерском пункте в истопниках и сторожах числился. Это ртутный препарат. Будут мою крупозную пневмонию ртутью лечить. Вот такие тут подходы…
– Всё будет хорошо, – ободрил меня Вениамин Осипович. – Поправитесь.
Эх, твоими бы устами да мёд пить…
– Спасибо, доктор.
Прозвучало это еле слышно. Опять мне что-то заплохело. Ещё бы – молодой врач сколько меня туда-сюда вертел-крутил. Мял, выслушивал, простукивал.