Ванька 5
Шрифт:
Я закашлялся, копать перестал.
Кроме меня, Егора, его сына и ещё двоих деревенских никого уже на лугу и не осталось.
— Егор! — крикнул я старообрядцу.
Не слышит…
— Егор!
Опять нет результата…
Я воткнул свою лопату в землю. К Егору подошёл.
— Егор! Может, мы тоже, уже пойдём?
Со стороны леса искорки уже полетели. Жар стал чувствоваться…
— Ну, народец…
Старообрядец выругался. Второй раз за всё время знакомства с ним такое я слышу.
— Убежали…
Тут меня
Чёрт, больно же…
Бородач сжал губы, повертел с осуждением головой.
— Пошли, что уж тут…
Я кивнул старообрядцу в сторону деревни.
— Народец… Лопата твоя где?
Во.
Вспомнил…
Лопата-то у меня его была.
Хозяйственный…
— Вон стоит. Сейчас заберу.
— Всё. Уходим. — принял Егор решение, сыну рукой махнул.
На ходу я несколько раз оборачивался. Зрелище было…
Огонь пока до луга не дошёл, но был уже совсем близко.
Глава 32
Глава 32 К реке
Я запнулся.
Мля…
Чуть-чуть не упал, еле-еле на ногах удержался.
А, нечего на ходу оборачиваться…
Видите ли, оглянуться на огонь захотелось…
Что ещё здесь со мной не происходило?
Били меня и резали, в плен брали, чем только не болел…
Стреляли? Стреляли. Не раз, причём.
Кололи? Кололи. Пикой и рогатиной в селе у Федора.
Рубили? Рубили. Даже самурайским мечом…
Травили? Травили… Та же Мадам какой-то гадостью опоила.
Замерзал и от солнечного удара с ног валился…
Бьярмы, вообще, хотели жизни лишить. Из-за золотых зверьков моих.
Нет, было и хорошее. Узнал многое, кое-чему научился.
Бузник не последний. Чуть-чуть восточными боевыми искусствами владею…
Друзей приобрел.
Цыгане только не воровали…
Как бабушка моя говорила — придёт цыганка, заберёт к себе в котомку…
Вокруг всё темнело и темнело, дым не давал солнечным лучам к деревне пробиться.
— Не отставайте!!!
Не забывает Егор командовать… Ишь, заботливый какой.
Хромой на ходу кривился, покряхтывал. Точно — не пройдёт для него без последствий сегодняшнее утро, а я уж надумал с его ноги аппарат снимать.
Только вбежали в деревню, меня как обухом по голове ударило. Не одного меня, кстати.
Старообрядец, тоже как вкопанный встал. Павел, стоит, головой туда-сюда вертит, опасливо озирается. Тут до нас и инородец доковылял.
— Плохо дело… — прокомментировал видимое сейчас всем нам четверым Егор.
— Плохо, плохо… — замотал башкой инородец.
Павел молчал — молодым слова не давали.
Само-собой, плохо. Огонь на деревню не только с той стороны, где луг от леса её отделял, двигался. И справа, и слева от изб лес тоже горел. Правда, там огонь ещё далеко был, но дымило сильно.
—
Так, так, так… Не сгорим, так утонем.
Пловец из меня ещё тот. Не удосужился я как-то ни дома, ни здесь хорошо плавать научиться. Нет, немного проплыть могу, но реку ни разу не переплывал. Ни большую, ни маленькую.
— Глубокая ли река? — озаботился я.
Может мне лучше прямо сейчас посреди дороги сесть, прямо тут зажариться или задохнуться, чем ещё мучиться, до реки бежать из последних сил, а там всё равно конец один — утону.
— Да ты её видел у бани, — последовал ответ.
И, это Егор рекой называет? Так, речушка. Курица вброд перейдёт.
Нет, курица не перейдёт, но я, пожалуй, рано решил с жизнью прощаться.
Тут неприятностей у нас прибавилось. Ветер сильный задул. Не от деревни, а на неё. Прямо мне в правую щеку. С какой это стороны света — юга, севера, востока или запада, а хрен его знает. Главное — в сторону деревни.
— Быстрее, за Настей!
Егор даже в лице переменился.
Добежали до избы. Ну, это только ко мне, Павлу и Егору относится. Инородец — доковылял. Мля, всё моё его лечение, точно — коту под хвост…
Девушка нас уже ждала. С узелком перед избой на скамеечке сидела. К стене самой избы винтовки в рядок были прислонены. Наши заплечные мешки, причем не пустые, тут же присутствовали.
Тут у многих перед избами скамеечки. Что в селе у Федора, что здесь.
Настенька при виде нас со скамейки встала, в нашу сторону захромала.
Так, ещё один марафонец… Чемпион по бегу на дальние и ближние дистанции…
Егор подбежал к дочери, что-то сказал ей, пальцем за свою спину указал.
А, молодец, он её на спине нести собрался.
Так, а инородца кто понесёт? Не бросать же здесь его некрещенную душу. Он что-то уже еле ковыляет.
— Вдвоём его берите! — крикнул бородач.
Вдвоём… Легко сказать. Носилок-то нет. Как, один — за руки, один — за ноги? Лямки бы какие, или, на худой конец — вожжи…
Тут я рисунок из школьного пособия по НВП вспомнил. Там два парня в голубеньких комбинезонах были нарисованы. На головах их — того же цвета беретики. На рукаве одного белая повязка с красным крестом, у второго — зелёная сумка через плечо висит. На ней тоже красный крест присутствует.
Парни эти друг друга за руки держат, а на их сцепленных руках третий парень сидит. Голова его бинтом вся перевязана, а руками своими он тех пареньков в беретиках на плечи держит. Вид у перевязанного бодренький, но видно по какой-то причине он сам идти не может.
Рядом на страничке школьного пособия — ещё один рисунок. Это уже — как правильно руки сцепить.
Я Павла к себе подозвал. На пальцах показал, как мы сейчас инородца на себе до реки потащим.
Павел рыжий, а не дурак. Всё с первого раза понял.