Ванька 9
Шрифт:
Морячок не обманул. Впрочем, зачем ему нас обманывать?
Тулон.
Ничем для нас не хуже другого места…
Лагерь, куда нас доставили, был окружен высокой стеной. Сверху, ещё и предусмотрительно, её колючей проволокой обтянули.
— Боятся, что сбежим… — кивая на проволоку, частенько говорили новые жители лагеря — привезенные из Африки русские солдаты.
— Всё равно сбежим, — таков, как правило, был ответ говорящему.
В лагере нас первым делом переодели.
— У царя-батюшки в сапогах щеголяли, а сейчас — в тряпках, — шутили солдаты, демонстрируя друг другу свои обмотки.
Каски нам не выдали, от пуль и осколков наши головы теперь должны кепи защищать.
— Да уж… — ворчали мои сослуживцы. К каскам они привыкли и считали их вещами, весьма нужными.
Винтовками нас обещали вооружить только перед отправкой на фронт, а пока мы так, без всего, маршировали.
Маршировали. Маршировали. Маршировали с утра до вечера.
Прививали таким образом нам дисциплину и послушание.
— Э-раз, э-раз, э-раз, два, три! Э-раз, э-раз, э-раз, два, три! — под левую ногу командовали унтера.
Меня никто ни в какой госпиталь работать не отправил. Погон мой был девственно чист — рядовой я в настоящее время, а не доктор.
— Левой! Левой! Левой!
Кстати, почему — левой? Почему, именно с левой ноги шаг в строю начинается?
Причем, ходить с левой — традиция давняя, не только сейчас она появилась.
Я маршировал и рассуждал про себя, больше-то всё равно делать было нечего.
Правя нога у человека — более сильная, опорная…
В то же время, левая нога считается «плохой». В селе у Федора, когда я там жил, на крыльцо дома, где жили родственники или друзья, первой надо было ступать правой ногой, а не левой. Солдат же в строю — с левой ходит.
Этолийские и платейские солдаты обували только левую ногу, так я из военной истории помню, которую нам в академии читали. Это позволяло легче ходить по грязи, которая не редка на поле боя. Так воин более устойчив, меньше шансов у него поскользнуться. Вот с левой они вперёд и двигались.
Ну, а когда начали в строю биться? В Древнем Египте или в Риме? Шит — в левой руке, меч или копьё — в правой. Если в шеренгу выстраивались, щит одного солдата накладывался краешком на шит другого солдата. Когда своим строем врага трамбовали, дружно шаг делали ногой со стороны шита — левой. Затем правой ногой шагали и оружием при этом били. Тут всё, вроде, механикой боя обосновано, но сейчас-то мы мечами не рубимся…
— Левой! Левой! Левой! — продолжал командовать наш унтер.
Сейчас — стреляем… Тут, опять же, первый шаг левой обоснован. Левой шагаешь, корпус свой
Мысли мои текли размеренно, команды унтера им не мешали.
Впрочем, если я ещё недельку так пошагаю, то и думать начну на раз, два, три… Вернее, не думать, а боевой машиной стану… Бездумной.
— Э-раз, э-раз, э-раз, два, три! — надрывался унтер. Кстати, уже немного и похрипывал. Поори-ка так день за днём…
Тут мысль моя чуть в сторону прыгнула. В сторону и вверх.
Так, а на коня с какой стороны садятся? С левой. Хотя, лошади-то какая разница…
— Стой! — гаркнул унтер.
Сбил меня с мысли. Так я про лошадь ничего не успел додумать.
Скомандовали нам стоять, мы и стоим…
Стояли минут двадцать не меньше. Что там такое случилось? Война кончилась? Сейчас всех нас по домам распустят?
Где там…
На плац вышел французский офицер в сопровождении нескольких наших и нам было объявлено, что уже сегодня вечером мы отправляемся на фронт.
Вот обрадовали!
Солдаты в строю запереглядывались, кто-то и матерок пустил.
Ещё объявили, что оружие нам пока не выдадут.
А, когда? Уже в окопах? Или — у германцев мы его должны отнять?
Впрочем, ни я, ни многие, до фронта и не думали добраться. В голове я держал — дорогой дезертировать, а там и через Швейцарию домой податься.
С первого дня в Тулоне я начал сухари сушить. На каждом приеме пищи, сколько мог кусков хлеба в карманы пихал, а затем их в свой ранец прятал. Ранцы-то нам выдали, в отличие от винтовок.
Я заметил, что и другие так же делали — в дорогу хлебушек запасали.
Ложка у меня имеется, вот, ещё бы нож…
Ну, деньги, опять же, не помешают, но их нам никто не платил и под ногами в лагере они не валялись.
Золотых своих зверьков я ни в коем случае продавать не собирался. Они мне дороже всяких рублей и франков.
Так, а это что?
На земле передо мной лежал большущий гвоздь. Как он тут оказался?
Я быстро нагнулся, схватил находку и спрятал её в карман. Гвоздь — неплохое оружие. В Японии учитель с гвоздём чудеса творил. Ну, я тоже кое-что умею…
Глава 14
Глава 14 Африканский сон и побег
Ближе к вечеру мы уже собрались, сложили в ранцы своё скудное имущество, приготовились покинуть место нашего расположения, но тут у французов что-то поменялось и нам дали отбой.
Кстати, у них так часто планы не осуществляются. То — одно, то — другое, не понос, так золотуха.
Сегодня ещё здесь, в тулонском лагере мы будем ночевать.
А, когда на фронт повезут?
Повезут. Когда надо будет. Не вашего ума это дело…