Ванька-ротный
Шрифт:
– Ну и как тебя взяли в плен?
– Как? Вроде очень просто! Я шел, шел! Прибавил шагу. Поднялся на бугор. Смотрю! Вроде наши лежат. Я к ним. А они мне – Хенде хох! Значит – руки кверху. Поднимаю руки, оборачиваюсь, слышу, кто-то сзади сопит. Смотрю тот паренек с нашего взвода. В трех шагах прет за мной. Вот мы и попали к немцам.
– А потом?
– Потом нас взяли, отобрали винтовки, отвели куда-то и посадили в сарай. Дня три или четыре мы там сидели.
– А паренек, твой напарник, где?
– А он там. Остался в кустах, сидеть. Я пошел вперед посмотреть. А он лег и небось, дожидается в кустах меня.
Я повернулся к Рязанцеву и мотнул головой. Велел ему быстро послать ребят и обшарить кусты.
Ребята обыскали все кругом но, к сожалению его не нашли.
– Ну вот что, солдат! Придется тебя направить в штаб для допроса и установления личности. Из штаба тебя, сам понимаешь, передадут в контрразведку. Живых свидетелей у тебя нет. Ранения ты не имеешь. Фактов и доказательств никаких. Говоришь ты вроде все складно и гладко. А слова без фактов и доказательств – пустой звук. Туго тебе придется, если из вашего взвода никого в живых не осталось.
– Ты лучше мне вот что расскажи! Какая у немцев здесь оборона? Где укрепления, где болото, по которому ты шел. Где тебя взяли в плен? Где ты в сарае сидел? По карте можешь показать? Обратный путь вспомни, как следует. Вот немецкая траншея. Вот кусты, где тебя мои ребята взяли. Вот карандаш! Бери и на бумаге все изобрази!
– Мы товарищ капитан ночью по болоту и лесом шли. Где мы перешли немецкую линию обороны я не знаю. В лесу и по болоту мы ночью плутали. Я не знал, что здесь в лесу наши стоят. Может, не умею, как правильно все рассказать? Вижу вроде солдаты и наши автоматы. Я из кустов и поднялся.
– Конечно! – подумал я. Солдат ничего толкового не скажет. Где и как он шел? Ночью ничего не видел. Да и внимания не обращал. Это и понятно. Он смотрел, как бы не напороться снова на немцев.
Смотрю на небритое и исхудавшее лицо солдата. Ему лет сорок. Держится он естественно и спокойно. Рад, что добрался к своим. На лице у него иногда мелькает улыбка, глаза загораются радостью. Вернулся к своим!
Жаль мне его. Если солдаты в его взводе остались и подтвердят, что он не трус – страшного с ним ничего не произойдет. В свою роту он обратно не попадет. Не было еще случая, чтобы сбежавший солдат из немецкого плена после проверки возвращался обратно в свою стрелковую роту. Так уж заведено. Я не мог отпустить его на волю, чтобы он самостоятельно вернулся в свою роту. Разведчики повели его в штаб.
Мы каждую ночь продолжали ползать по немецкой передовой. Теперь мы подались левее и ближе к болоту. Поисковые группы уходили туда каждую ночь. Дня через два группа Сенченкова вернулась из ночного поиска и доложила, что за болотом можно спокойно и без потерь взять языка.
Где-то там за болотом проходила дорога. На рассвете в сторону переднего края немцев по дороге прошла немецкая повозка. На повозке ехали двое немцев. Здесь, по-видимому, они на передовую доставляют боеприпасы и продукты. Сенченков
– Если ночью где-либо взорвать дорогу, то повозка поедет с рассветом и ей придется воронку объезжать стороной. Нужно только выбрать подходящее место, чтобы съезд с дороги подходил близко к кустам. Немцы замедлят ход. Подъедут близко к кустам, в этот момент мы их и возьмем. Захват группа сразу отойдет через лес, а группа прикрытия прикроет отход.
– Как думаешь Федор Федорыч? Сенченков предлагает отличный план.
– Это, не я один. Это, мы всей группой обдумали.
– Думаю, что дело здесь чистое! Ты Федя с ними пойдешь? Или они сами без тебя это дело обделают?
– Пусть сами! Зачем у них хлеб отбивать!
– Только вот что Федя! Ты должен им обеспечить две надежных группы прикрытия. Взрывные работы пусть возьмет на себя Хомутов! Отбери сегодня ребят в группы прикрытия. Соберите всех. Обговорите еще раз план действий по минутам. Каждый должен знать свое место, время, порядок действий и задачи, стоящие перед ним.
– Не будем Сенченков в этот раз тебе мешать. А то ребята подумают, что как только дело верное, командир взвода хочет взять его на себя. Сделаете еще один выход. Закончите подготовку, придете ко мне, обсудим все детали подробно. Может, я критику наведу. Для пользы дела, конечно. И вот что еще! Зачем вам на дороге ночью ямы рвать? Прикиньте, подумайте, возможно, есть другие варианты? Потом выберем один из них и утвердим один вместе.
Группа Сенченкова стала готовить задачу. Захват языка наметили провести через два дня.
Утром меня вызвали в штаб. Начальник штаба мне сообщил:
– Командир дивизии устраивает прием офицеров дивизии по поводу какого-то торжества.
– Будет банкет? – спросил я начальника штаба.
– Не банкет, а прием офицеров, организованно и как положено.
– На сухую, что ль?
– Каждому из вас выдадут по сто грамм водки, хлеба и по куску сала на закуску. Водку, сало и хлеб потом вычтут из вашего пайка.
– А махорку брать с собой? Может папирос выдадут по пачке на брата?
– Не язви! Табачные изделия на приеме не фигурируют! Не все, как ты, курящие.
– А, где будет прием? В сарае, в блиндаже у Квашнина или в кустах, на чистом воздухе?
– Опять ты за свое! Саперы поставили большую санбатовскую палатку, сбили из досок длинный стол, лавки поставили.
– А я думал, будем в строю стоять.
– От нашего полка на прием поедут не все. По списку, туда могут поехать командир полка, его замы, я, ты, два комбата. От командиров рот один делегат. Тебя включили в список. На приеме Квашнин выступит с речью.
– Интересно! Как он будет, так говорить или по бумашке читать? И вообще как-то странно. К командиру дивизии по списку будут пускать.
– Не пускать! А продукты потом вычитать!
– Ладно, поеду! Интересно посмотреть на наше высшее доблестное офицерство!
– Ты, как всегда, иронизируешь капитан!
Дела разведки и подготовку к поиску я поручил Рязанцеву.
– Особенно не торопись! – сказал я ему.
– Сходи сам на место и посмотри! Может, что придумаешь попроще и покороче?