Ванька-ротный
Шрифт:
Я замолчал и посмотрел на майора. Он покачал головой и улыбнулся.
Командир полка может приказать нам на каком-то участке занять оборону. А охранять комбатов и стрелковые роты, такого приказа никто не может отдать.
Командир взвода разведки докладывает мне, что один из комбатов уже покрикивает на него. Я третий год на фронте, был ротным, успел побывать и на штабной работе, но такого ни разу не видел, пехота в траншее спит, а ее охраняют разведчики.
Когда я в роте был. С меня комбаты три шкуры драли. За клочок земли расстрелом грозились. А здесь что происходит?
Может комбаты бояться, |что
Я прошу этот вопрос решить у командира полка. Или я отвечаю за траншею и получаю от командира полка официальный приказ и участок на оборону, или я завтра снимаю с дозоров разведчиков.
Через месяц от нас потребуют взять языка, а во взводе у нас вместо разведчиков сторожа деревенские с колотушками. |Потом меня мордой по столу будут возить, что контрольного пленного не взяли.|
На днях прихожу в разведку. Смотрю, солдат на поваленной березе сидит. Подобрал под себя ноги, чтобы я не видел и смотрит на меня. Подошва у него телефонным проводом подвязана. А в полковых тылах портными и сапожниками хоть пруд пруди.
— У меня, товарищ майор все. Прошу доложить командиру полка и по этому вопросу.
— Рассказал ты все по делу! Я тебя внимательно слушал.
— В полку с людьми плохо. Оружия и солдат не хватает. Фронт полка растянут. Если ты завтра заберешь своих ребят, то мы оголим оборону.
— Для перестройки нужно время! Сделаем так, — каждую последующую ночь ты будешь посылать в ночные дозоры на двоих солдат меньше. Последнюю пару снимешь, как договорились, через неделю.
— Комбаты за это время перестроят свои боевые порядки. Если ты согласен, я иду к командиру полка и получаю от него на это добро. Завтра по полку пошлем распоряжение и полковую разведку постепенно выведем.
— Видишь, я не только понял тебя, я целиком с тобой согласен!
— Ну что, ты согласен?
— Прошу на счет обуви и обмундирования дать указание зам. по тылу.
Майор ушел с докладом к командиру полка. А я вышел наружу, позвал своего солдата и мы, отправились обратно в овраг.
Прошло две недели. Разведчиков с постов и с ночной охраны сняли. Старшина ребятам организовал баню и переодел их в чистое белье.
Для наблюдения за противником на переднем крае установили стереотрубу. Разведчиков разбили на боевые группы. И теперь каждая группа получила свой участок для ночного поиска и прощупывания немецкой обороны.
Первое с чем я столкнулся и что меня озадачило. Это то, что разведчики не умели читать и работать с картой. Возвращается из ночного поиска солдат, я ему говорю:
— Покажи мне по карте место, где ты находился ночью, и какой объект ты под проволокой наблюдал?
Он не может ничего ответить. Ориентирование на местности, хождение по карте и азимуту для разведчика первое дело.
Пришлось организовать занятия. Премудрости военной науки медленно, но верно усваивались солдатами.
Разведчиков во время войны специально не готовили. В полковую разведку набирали добровольцев из стрелковых рот. Чаще в разведку шли молодые ребята. Свежего человека сразу в дело пускать было нельзя.
Это ни романтика и не игра в казаки-разбойники.
Рязанцев лично и каждого проверял на дух, на слух и на зрение. Дух, это неотвратное желание стать разведчиком, невзирая на все трудности этой профессии. Слух! У разведчика должен быть почти музыкальный слух. Он должен различать ни бемоли и диезы, а шорохи ветра, шуршание травы под ногами идущего, приглушенный разговор часовых в окопе.
Рязанцев ставил солдата к себе спиной и отойдя от него метров на десять произносил шепотом разные матерные слова и цифры. Ну и самое главное в проверке было зрение.
Рязанцев выходил с солдатом ночью на местность и тыча пальцем в пространство спрашивал:
— Это что?
— Где што? — переспрашивал солдат.
Я предложил Рязанцеву другой метод. У морячков это называется семафор. Когда один передает другому текст отмашкой руками. Поставишь солдата от себя подальше, и пусть он повторяет твои движения руками.|, как договорились, по порядку поднимает и опускает руки. А испытуемый должен все повторить. Это первый момент. Второе! При утомлении зрения у некоторых солдат проявляются симптомы куриной слепоты. Недостаток витаминов и постоянное мучное питание вызывают эту болезнь, но не у всех. У некоторых солдат она появляется временами. Потом сама собой проходит. Главное для нас не болезнь. Главное отказ идти на задачу. Сам факт отказа психологически действует на других. Вызывает сомнение и подрывает веру.|
Солдат не виноват, что у него бывает куриная слепота.
После проверки, новичка определяли в разведгруппу, и он постепенно входил в жизнь и дела полковой разведки. Каждый солдат в полковой разведке служил на добровольных началах. В стрелковые роты мало кто возвращался. Хотя каждый знал, что он имеет право в любой момент покинуть разведку и податься в стрелки.
У разведчиков были свои законы и обычаи. Правила игры со смертью ни кем не были написаны или установлены. Они рождались и появлялись в процессе боевой работы. |В солдатском котелке появлялись разные мысли и идеи. Они проверялись в деле и постепенно входили как законы в жизнь.| Пошли в ночной поиск, напоролись на засаду, попали под огонь, понесли потери, хлебнули горлом крови, теперь стало ясно, как нужно действовать.
Пророк Моисей для евреев писал Талмуд и кодекс законов иудейской веры. Мы с Рязанцевым не были провидцами. Все наши законы и обычаи были написаны солдатской кровью и смертью.
Обычаи у разведчиков были пострашней, чем законы военного времени. Идет солдат под немецкую проволоку не просто послушать и полежать. Он должен каждый раз принести ценные сведения. Он должен определить, где лучше брать языка. Он должен выследить свою жертву и проверить все до последней мелочи.
По его данным в немецкую траншею пойдет захват группа. Когда будут брать немца за воротник, нужно чтобы он не успел ни моргнуть, ни пикнуть. На все это нужна сообразительность, твердость духа, бесстрашие и редкое мужество, умение и тонкое понимание, и знание окружающей обстановки. Когда захват группа пошла на траншею, она должна умереть или взять языка.