Ванька-ротный

Шумилин Александр Ильич

Командир полка взбеленился, (уперся) требует своего. Но с ним дело покончено. Я ему сказал, что не пошлю ребят на неподготовленный объект (нахрапом). Нужно будет, будем готовить месяц. Или сам готовь его. Я случайно узнал, что в разведотделении штаба дивизии появился знакомый человек, бывший комбат нашего полка Чернов. Сейчас он исполнял обязанности начальника отделения. С приходом Чернова в разведотдел дивизии и закрутилась вся эта кутерьма. Командир полка во что бы то ни стало захотел ковырнуть немцев около Бондарей. Кто-кто, а Чернов не задумываясь отправил бы нас удовольствием в преисподнюю. Он не только хотел угодить нашему командиру полка, но не мог простить мне, что однажды я водил его с батальоном в тыл к немцам. У Чернова чесались руки. Он,

как я слышал, заверил начальника штаба дивизии, что наведет порядок в полковых разведках и заставит их каждую неделю брать (таскать) с переднего края немцев языков. "Одного, двух офицеров под суд и все заработают." Не успели мы с проволоки снять двух убитых, как из штаба дивизии пришел новый приказ. С 30-го на 31 января взять языка и об исполнении приказа доложить (в штаб дивизии). (Донести письменно в штаб дивизии, что разведчики отказываются выполнять приказ, это взять удар на себя.)

— Знаешь чего, Федор Федорыч! Не будем лезть на рожон! Плетью обуха не перешибешь! И этому проходимцу ничего не докажешь! Делай Федя своё дело, не торопясь! Самое главное сейчас выиграть время. Разговаривай с этими прохвостами учтиво.

— Хотя знаю, что это противно тебе. Я скажу Сенченко, чтобы положил чучело около немецкой проволоки. Пусть несколько раз дернут телефонным проводом, так чтобы слышен был звон немецких банок пустых. Проделаем это на самом правом фланге. Немец такой откроет огонь, что дня три будет грохот стоять, может от нас и отстанут.

— А ты готовь спокойно свой объект. Мы ходили каждую ночь под немецкую проволоку (и лежали там вынюхивая там контрольного пленного), а полковое начальство парилось в баньке, хлестало себя по бокам (и заду пахучими вениками). Эти венички угодливые тыловики настрогали еще с осени. Теперь они были в засушенном виде. Веники возили все это время в обозе. Боевого состава во взводе разведки осталось восемь человек. Ребята были измотаны, ползали у немцев под проволокой целыми ночами. (Без этого нельзя, не подготовить объект). Как-то утром после очередного выхода ко мне подошел Касимов [200] . Тот самый из штрафной роты, которого подобрал Сергей.

200

Касимов Николай Семенович — пулеметчик, 4 гв. опб 17 гв. сд, убит 05.03.1943 года. ФОИ разведчика не известно, вместо ФИО разведчика автор вспомнил ФИО пулемётчика.

— Товарищ гвардии капитан! Двое нас. Мы пойдем на тот окоп.

— Не возражаю, — ответил я — подбирай себе напарника. Подберешь, приступай к изучению объекта. Что, как делать я расскажу, и сам с вами схожу.

Готовить объект это ползать туда, лежать каждую ночь, изучать, смотреть, прослушивать. Потом возвращаться перед рассветом, докладывать данные и записывать. Днем кто-то не спуская глаз должен смотреть за окопом в стереотрубу. Иногда за объектом приходиться наблюдать целую неделю. Нужно изучить немцев, их повадки и привычки. Нужно точно знать время, когда меняться они. Из двух смен нужно выбрать самую подходящую. Наметил жертву, изучил ее досконально, стереги, чтобы ее никто не спугнул. Ты с немцами должен как бы сжиться. Знать все про них. К примеру, спрошу я тебя, что сейчас делают твои немцы. Ты должен подробно мне все рассказать. Нужно знать по времени, когда один из них бросает ракеты. Когда они начинают зябнуть. Когда их заедают вши. (Когда он руку запускает под рубаху и скребет объеденное место вшами на боку). Нужно знать, что в это время делает пулеметчик. Когда он стреляет. Куда он целиться. Сколько патрон пускает в нашу сторону. Нам нужно знать их ритм и режим.

Присели они закурить. Огня от сигареты отсюда не видно, а ты мне докладываешь. К кусту можно во весь рост (идти, мои немцы сидят на корточках, у них перекур) подойти. У немцев сейчас перекур. Нам нужно знать все. Иначе мы сделаем промах, совершим грубую ошибку, понадеемся на авось, попадем под

огонь и отдадим богу душу. Взять живого немца без потерь дело сложное. Вот задам я тебе такой вопрос: Смена у немцев происходит после ужина, когда стемнеет. Мы это по опыту знаем. Вот стоит твой немец в окопе (и воняет), и пойдет. Скажи мне, (закрывает он при этом глаза или смотрит себе под ноги. Может когда он поднатужился, его и хватать) может он присел и закрыл глаза. Видишь сколько много вопросов встают перед разведчиком когда он готовит объект. Касимов выбрал себе в напарники, как ни странно, нашего повозочного Валеева. Я конечно не возражал. Но был удивлен. Во взводе разведки были достойные ребята, с богатым опытом. Но как говорят, разведка дело хозяйское. Тот, кто идет на захват, тот и выбирает себе подручного. Тот, кто возглавляет разведгруппу, тот и определяет план действий. Я могу лишь посоветовать или подсказать что либо. А он хочет примет мой совет или сделает по своему, это его полное право. Навязывать что-либо я не могу.

— Почему ты выбрал его? — спрашиваю я Касимова.

— У меня с ним контакт! С другим я не могу!

— Пусть идет! Я скажу старшине, что бы отпустил его на это время. А там посмотрим! Считай, что завтра с утра он в полном твоем распоряжении.

— Сколько тебе нужно на подготовку объекта?

— Неделю не меньше, капитан. Перед смертью неделя не так уж много времени. (Смертнику в тюремной камере больше дают.)

— Сколько нужно будет столько и готовь. Я вас с Валеевым временем не ограничиваю.

— Может больше недели, а может и меньше. Как пойдут дела? Я потом скажу. Вот кину камушки — и назову точно день, когда пойдем на захват.

— Какие еще камушки? Ты гадаешь (что ль) на них?

— Ты капитан все верно сказал. Сорок один камушек, есть такое восточное гадание. Их бросают в определенные дни. Каждый день их нельзя бросать. Потерпи недельку, я тебе сам срок назову.

— Ты Касимов из уголовников, прошел огни и воды, а сам веришь какую-то мистику (ерунду какую-то несешь). Тут при взятии языка не камушки нужны. (Камушки тут ни к чему). В нашем деле характер нужно иметь и мозги, чтоб хорошо работали.

(Вот к примеру: Я дам тебе приказ у командира полка новые валенки унести. Другой попрется сразу на КП в блиндаж, а часовой его туда не пустит. А тебе сообразить надо. У командира полка тоже валенки бывают мокрые, когда его вызывают в дивизию. Валенки сушить надо. Командир полка велит это сделать своему ординарцу. Но он ему не разрешит вонять ими в блиндаже на КП. Скажет, пойди в землянку к связистам и там посуши. Значит тебе нужно зайти к связистам погреться. Часовой около их землянки не стоит. Затравишь сыграть с ребятами в картишки, втянешь ординарца. Скажешь валяй поиграй, а я посушу. Наденешь новые валенки и был такой.

Или еще вариант: командир полка по пятницам моемся в баньке. Взял охапку дровишек и пошел прямо туда. Мне дров велели натаскать. Сюда чтоль их складывать. Посидел, покурил. А как ушел ординарец хозяина хлестать веником, взял валенки подмышку и иди спокойно. Потом по тылам полка, кинутся искать. Кому в голову придет, что ты выполнял важное задание на соображение. Это я тебе для примера сказал, а то ты еще сообразишь и штаны подбитые цигейкой у командира полка сопрешь. На, мол, капитан. Для тебя старался. Парь яйца. А то ты все время на снегу в каких-то дырявых ватных ползаешь. Верно я говорю. В нашем деле первое разумом нужно брать.)

— Скажи мне Касимов, почему тебя Колей зовут? Ты наверно имеешь другое имя.

— Да, раньше меня маленького звали по другому. А потом, когда в тюрьму попал, стали звать Колей. С тех пор я себя Николаем считаю. И в документах у меня теперь Николай.

— А откуда ты так хорошо по-русски говоришь?

— В тюряге и лагерях научили. Я капитан, там многому научился. А теперь на фронте я себя (как все) почувствовал человеком. Ты капитан всем нам как старший брат родной. В неволе все было совсем по-другому. Расскажу тебе про камушки, а потом как-нибудь на досуге про то как заключенные люди живут.