Ванька
Шрифт:
Сотрудники кафедры...
Аспиранты…
Ординаторы...
Субординаторы...
Студенты…
Одному ГДРовскому проектору было всё нипочём.
Он как работал, так и продолжал.
Глава 3
Глава 3 Поляна
Я открыл правый глаз. Чуть позже и с некоторыми затруднениями — левый. Одновременно тот и другой — почему-то не получилось. Бинокулярное зрение вернулось, но всё равно было что-то не то. Опаньки! Здравствуй жопа — травка зеленеет, солнышко блестит! Я заморгал, опять же асинхронно, то одним глазом, то другим. Со стороны если посмотреть — уморительное, наверное, зрелище. Где это я? Вроде, только что на лекции у Соломона Соломоновича находился, а сейчас? Так. Пить надо меньше. Кроме проблемы с глазами, ещё
Я полежал, поморгал. Точно что-то со зрением! Таксист, сука, палёнку впарил! Точно там метилка была! После метилового спирта зрение и нарушается. Слепнут даже. В нашей уже ночью купленной бутылке её видно не много было, но цветовосприятие я себе всё же попортил! Догнались называется! Пиво водочкой полирнули! Как это горе называется — не знаю. Офтальмологию мы ещё не проходили. Голубизной какой-то всё вокруг отдает. Трава вокруг — вроде и зеленая, но с голубоватым оттенком. Солнышко на небе — как будто дымкой подёрнуто, маленькое какое-то и смотреть на него даже можно. Правда, не долго. Я тут же решил вечером в общаге к ординаторам с глазных болезней забежать, были у меня там знакомые. Пусть посмотрят, что со мной. Сами не разберутся — на кафедре договорятся кому хорошему показать.
Всё — с пьянкой завязываем. Глаза — ладно, я испугался провала в памяти. Так ведь и не доучишься, спишут по дурке. Родители — ладно, для деда это удар будет, такого он может и не пережить. С отцом не получилось, так он из меня врача решил сделать. Я ещё полежал, мысли в голове поперекатывал. Повспоминать попытался. Глухо. Дыра полнейшая между нахождением в институте и открытием глаз здесь.
Я пошевелил пальцами на руках. Надо самодиагностику провести — нет ли ещё каких новостей, кроме проблем со зрением и памятью. Нормально — шевелятся все десять, от большого до мизинца, боли не ощущается. Так — теперь пальчики на ногах проверим. Там тоже всё хорошо. Я сжал кулаки. Затем разжал. Нигде не ёкнуло. Покрутил стопами в голеностопах. Объем движения полный. Ощупал левую руку правой. Повторил ту же процедуру левой с правой, согнул руки в локтевых суставах. Затруднений это не вызвало. Плечевые суставы тоже работали. Ноги в коленях и тазобедренных суставах проблем не имели. Я пока руками-ногами двигал, к тельцу любимому тоже прислушивался. Вроде в порядке всё. Живот руками помял, подышал глубоко. Теперь и сесть можно.
Посидел, по сторонам поозирался. Куда это меня занесло? Я тут не разу не был. Поляна какая-то. Вокруг её деревья высоченные. Вдали горы виднеются. Горы! Какие горы? Это где же я? Ну пацаны! Вернусь — покажу, мало не покажется! Сюда я своим ходом точно бы не добрался… Тут я на халат свой внимание обратил. Был белый, стал — серый. То ли в золе, то ли ещё в какой гадости. Прожжен опять же местами. По каким это кострищам меня волочили, средневековую инквизицию устраивали? Хоть убей, я ничего такого не помню. Тут я встал. Сиднем много не высидишь. Голова кружилась, но терпимо.
Надо отсюда как-то домой выбираться… До людей дойти, машину поймать… Поесть купить… Перво-наперво я решил ревизию своих карманов провести — без тех же денег кто меня на машине повезёт? Автобусные билеты тоже бесплатно не раздают. В правом кармане брюк нашлась новенькая красненькая десятка с портретом Владимира Ильича, пятерка и пара мятых рублей, полтинник, три гривенника и копеечка. И всё? Вчера же стипендия была, её и отмечали. От сорока рублей всего семнадцать осталось! Хорошо погуляли, широко… Как теперь целый месяц жить? Опять на ликероводочном ящики с водярой грузить? Что делать — видно придётся. Я засунул деньги обратно в карман. Что в левом? Перочинный ножик. О! Нормально! Теперь мне никакой местный медведь не страшен — я его этим ножиком раз… Комсомольцу ножик положен. Какой комсомолец без ножа? Правильно — липовый. Кстати, комсомольские взносы у меня уже за пару месяцев не плачены, профсоюзные — тоже. Комсорг и профорг группы рычать уже начинают, староста — тоже. Надо, как дома буду, долги эти закрыть. Я повертел ножик в руках и убрал его обратно. Теперь — рубашка. Моя любимая, байковая, румынская. Самая настоящая импортная. В левом накладном кармане, ближе к сердцу, презервативы обнаружились. Пересчитал. На место вернул. Тает
На левой руке на своём законном месте часы поблёскивали. Я тут же озаботился посмотреть сколько на них уже натикало. Дело, оказывается, к вечеру, то-то жрать мне хочется. Булочки-пирожки в обозримом пространстве никто не продавал, придётся малёхо потерпеть.
Я ещё раз прошёлся по карманам. Ничего нового не нашлось. Так, а спички и сигареты где? А, в кармане халата. Теперь и перекурить можно. Я закурил и ещё раз огляделся. Ни дымка, ни, какого-другого признака человеческого присутствия. Автомобильного гула с дороги тоже не слышно. Может тут где она и есть, но далеко. Или близко, но никто по ней сейчас не едет. Инверсионных следов на небе опять же не наблюдалось, только на три часа от меня высоко-высоко какая-то птица парила. Я сейчас с ней был не прочь местами поменяться, с высоты всё тут оглядеть и с направлением движения определиться. Куда идти-то? Прямо? Налево? Направо? Повернуться на сто восемьдесят градусов и зашагать? На юг? На север? Кстати, где этот север? Восток? Запад?
Глава 4
Глава 4 Лес
Я решил дойти до деревьев. В своё время как-то читал, что там на стволах мох должен быть. Причем, с южной стороны. Найду мох — с югом определюсь. Напротив юга расположен север. Если к северу лицом встать, то слева окажется запад, а справа — восток. Это, если я ничего не путаю. Что мне это даст? Будет ли правильно на юг идти? Или выйду быстрее к людям, если на восток двинусь? Хрен его знает… Да, ситуёвина…
Почесал затылок. Я вспомнил, что на физиологии препод как-то рассказывал, что если затылок почешешь, то в головном мозгу улучшится кровообращение и соображать лучше получается. Правду он говорил, или подшучивал? Я всё же почесал. Решение осталось прежним — к деревьям идти и мох искать. Хоть знать буду, где юг находится.
Дошёл. Ну и что? Мха этого тут — как у дурака махорки. Со всех сторон стволы деревьев им облеплены. Понятно — не у всех, а на тех, где он имеется. Что тут — везде юг? А напротив его южный север? Я не знал, что и думать. Сами деревья мне были совершенно знакомы. Вот — ёлочки и сосенки, вот — осина, а там рябинка выросла. Как её сюда занесло? Деревья вокруг совсем не экзотические, я точно не в питерском ботаническом саду. Кора у деревьев — самая обычная. Это если мох с дерева содрать. Стоп. Кора тоже голубеньким отдает! Опять меня глаза подводят? То вот травка голубым отливала, то здесь тот же коленкор… Обязательно надо зайти к ординаторам-офтальмологам в общаге… С глазами будущему врачу шутить нельзя.
Так… Куда идти то?
Я думаю — это монопенисуально. Куда не пойду, всё равно куда-то выйду. Не пустыня же здесь Сахара. По тенечку-холодочку под кронами деревьев я и направился куда глаза глядят. Может как раз на этот самый южный север.
Так, так, так… Я посмотрел в очередной раз на свою «Электронику». Третий час уже почти ноги без отдыха переставляю, а ни единого следа присутствия человека. Хоть бы где бутылка пустая попалась или старая заброшенная делянка. Ни одной просеки на моём пути не было. Закрыли здесь в округе, так получается, все лесничества? Хоть бы геодезический знак где какой… Ничего. Да не бывает такого.
Всё.
Шабаш.
Передохнуть надо.
Я осмотрелся. Правильных пеньков не наблюдалось. Ну таких, которые получаются если дерево спилят. Пеньки были, но от сломанных непогодой стволов. На таком долго не посидишь, но штаны точно порвать можно. И попить бы, кстати, не мешало. Был по дороге ручеек, но он не внушил доверия. Чуть ли не каракатицы в нём плавали. Напьешься из такого — точно теленочком станешь. Или козлёночком? Я попинал ногой по лежащему стволу. Вдруг под ним какая змея спряталась? Испугается и уползёт, а я на дерево и сяду. Змеи и прочей гадости не оказалось. Я сел и с удовольствием вытянул ноги. Хорошо-то, как будто с родственниками в дальнем краю повстречался.