ВАННА АРХИМЕДА СБОРНИК

Обэриуты

Козлов. Может быть, хочешь, я тебе расскажу чтонибудь смешное? Окнов. Нет.

Козлов. Ну, хочешь пить? У меня вот тут вот есть чай с коньяком.

Окнов. Мало того, что я тебя сейчас этим камнем по затылку ударил, я тебе еще оторву ногу.

Стрючков и Мотыльков. Что вы делаете? Что вы делаете? Козлов. Приподнимите меня с земли.

Мотыльков. Ты не волнуйся, рана заживет.

Козлов. А где Окнов? Окнов (отрывая Козлову ногу). Я тут, недалеко! Козлов. Ох, матушки! Спа-па-си! Стрючков и Мотыльков. Никак он ему и ногу оторвал! Окнов Оторвал и

бросил ее вон туда! 246 Стрючков. Это злодейство! Окнов. Что-о? Стрючков…ейство…

Окнов. Ка-а-ак? Стрючков. Нь…нь…нь…никак.

Козлов. Как же я дойду до дома? Мотыльков. Не беспокойся, мы тебе приделаем деревяшку.

Стрючков. Ты на одной ноге стоять можешьг Козлов. Могу, но не очень-то.

Стрючков. Ну мы тебя поддержим.

Окнов. Пустите меня к нему! Стрючков. Ой нет, лучше уходи! Окнов. Нет, пустите!… Пустите!… Пусти… Вот что я хотел сделать! Стрючков и Мотыльков. Какой ужас! Окнов. Ха-ха-ха! Мотыльков. А где же Козлов? Стрючков. Он уполз в кусты! Мотыльков. Козлов, ты тут? Козлов. Шаша! Мотыльков. Вот ведь до чего дошел! Стрючков. Что же с ним делать? Мотыльков. А тут уж ничего с ним не поделаешь.

По-моему, его надо просто удавить. Козлов! А, Козлов? Ты меня слышишь? Козлов. Ох, слышу, да плохо.

Мотыльков. Ты, брат, не горюй. Мы сейчас тебя удавим. Постой!… Вот… вот… вот…

Стрючков. Вот сюда вот еще! Так, так, так! Ну-ка еще… Ну, теперь готово! Мотыльков. Теперь готово! Окнов. Господи благослови! (26) ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭПИЗОД В Н Петрову Иван Иванович Сусанин (то самое историческое лицо, которое положило свою жизнь за царя и впоследствии было воспето оперой Глинки) зашел однажды в русскую харчевню и, сев за стол, потребовал себе антрекот. Пока хозяин харчевни жарил антрекот, Иван 247 Иванович закусил свою бороду зубами и задумался; такая у него была привычка.

Прошло тридцать пять колов времени, и хозяин принес Ивану Ивановичу антрекот на круглой деревянной дощечке. Иван Иванович был голоден и, по обычаю того времени, схватил антрекот руками и начал его есть. Но, торопясь утолить свой голод, Иван Иванович так жадно набросился на антрекот, чго забыл вынуть изо рта свою бороду и съел антрекот с куском своей бороды.

Вот тут-то и произошла неприятность, так как не прошло и пятнадцати колов времени, как в животе у Ивана Ивановича начались сильные рези. Иван Иванович вскочил из-за стола и ринулся на двор. Хозяин крикнул было Ивану Ивановичу: «Зри, како твоя борода клочна». Но Иван Иванович, не обращая ни на что внимания, выбежал во двор.

Тогда боярин Ковшегуб, сидящий в углу харчевни и пьющий сусло, ударил кулаком по столу и вскричал: «Кто есть сей?» А хозяин, низко кланяясь, ответил боярину: «Сие есть наш патриот Иван Иванович Сусанин».- «Во как!» – сказал боярин, допивая свое сусло.

«Не угодно ли рыбки?» – спросил хозяин. «Пошел ты к бую!» – крикнул боярин и пустил в хозяина ковшом. Ковш просвистел возле хозяйской головы, вылетел через окно на двор и хватил по зубам сидящего орлом Ивана Ивановича. Иван Иванович схватился рукой за щеку и повалился на бок.

Тут

справа из сарая выбежал Карп и^ перепрыгнув через корыто, в котором среди помоев лежала свинья, с криком побежал к воротам. Из харчевни выглянул хозяин. «Чего ты орешь?» – спросил он Карпа Но Карп, ничего не отвечая, убежал.

Хозяин вьгшел на двор и увидел Сусанина, лежащего неподвижно на земле. Хозяин подошел поближе и заглянул ему в лицо. Сусанин пристально глядел на хозяина. «Так ты жив?» – спросил хозяин. «Жив, да тилько страшусь, что меня еще чем-нибудь ударят»,- сказал Сусанин. «Нет,- сказал хозяин,- не страшись.

Это тебя боярин Ковшегуб чуть не убил, а теперь он ушедши».- «Ну слава тебе, Боже! – сказал Иван Сусанин, поднимаясь с земли.- Я человек храбрый, да тилько зря живот покладать не люблю. Вот я приник к земле и ждал: чего дальше будет? Чуть что, я бы на животе до самой Елдыриной слободы бы уполз… Евона как щеку разнесло. Батюшки! Полбороды отхватило!» 248 – «Это у тебя еще и раньше так было»,- сказал хозяин.

«Как это так раньше? – вскричал патриот Сусанин.- Что же, по-твоему, я так с клочной бородой ходил?» – «Ходил»,- сказал хозяин. «Ах ты, мяфа»,- прого- ворил Иван Сусанин. Хозяин зажмурил глаза и, размахнувшись, со всего маху звезданул Сусанина по уху.

Патриот Сусанин рухнул на землю и замер. «Вот тебе! сам ты мяфа!» – сказал хозяин и удалился в харчевню.

Несколько колов времени Сусанин лежал на земле и прислушивался, но, не слыша ничего подозрительного, осторожно приподнял голову и осмотрелся. На дворе никого не было, если не считать свиньи, которая, вывалившись из корыта, валялась теперь в грязной луже.

Иван Сусанин, озираясь, подобрался к воротам. Ворота, по счастью, были открыты, и патриот Иван Сусанин, извиваясь по земле как червь, пополз по направлению к Елдыриной слободе.

Вот эпизод из жизни знаменитого исторического лица, которое положило свою жизнь за царя и было впоследствии воспето в опере Глинки.

1939 ‹27› ФЕДЯ ДАВИДОВИЧ Федя долго подкрадывался к масленке и наконец, улучив момент, когда жена нагнулась, чтобы состричь на ноге ноготь, быстро, одним движением вынул пальцем из масленки все масло и сунул его себе в рот. Закрывая масленку, Федя нечаянно звякнул крышкой. Жена сейчас же выпрямилась и, увидя пустую масленку, указала на нее ножницами и строго сказала: – Масла в масленке нет. Где оно? Федя сделал удивленные гла'за и, вытянув шею, заглянул в масленку.

– Это масло у тебя во рту,- сказала жена, показывая ножницами на Федю.

Федя отрицательно замотал головой.

– Ага,- сказала жена.- Ты молчишь и мотаешь головой, потому что у тебя рот набит маслом.

Федя вытаращил глаза и замахал на жену руками, как бы говоря: «Что ты, что ты, ничего подобного!» Но жена сказала: 249 – Ты врешь, открой рот.

– Мм,- сказал Федя.

– Открой рот,- повторила жена.

Федя растопырил пальцы и замычал, как бы говоря: «Ах да, совсем было забыл; сейчас приду»,- и встал, собираясь выйти из комнаты.