ВАННА АРХИМЕДА СБОРНИК

Обэриуты

Но Пронин все-таки поднял ее юбку и сказал: – Ничего, ничего.

– То есть как это так, ничего? – сказала Ирина.

Но тут в двери кто-то постучал. Ирина быстро одернула свою юбку, а Пронин встал с пола и подошел к окну.

– Кто там? – спросила Ирина через двери.

– Откройте дверь,- сказал резкий голос.

Ирина открыла дверь, и в комнату вошел человек в черном пальто и в высоких сапогах. За ним вошли двое военных, низших чинов, с винтовками в руках, и за ними вошел дворник. Низшие чины встали около двери, а 266

человек в черном пальто подошел к Ирине Мазер и сказал: – Ваша фамилия? – Мазер,- сказала Ирина.

– Ваша фамилия? – спросил человек я черном пальто, обращаясь к Пронину.

Пронин сказал: – Моя фамилия Пронин.

– У вас оружие есть? – спросил человек в черном пальто.

– Нет,- сказал Пронин.

– Сядьте сюда,- сказал человек в черном пальто, указывая Пронину на стул.

Пронин сел.

– А вы,- сказал человек в черном пальто, обращаясь к Ирине,- наденьте ваше пальто. Вам придется с нами проехать.

– Зачем? – спросила Ирина.

Человек в черном пальто не ответил.

– Мне нужно переодеться,- сказала Ирина.

– Нет,- сказал человек в черном пальто.

– Но мне нужно еще кое-что на себя надеть,- сказала Ирина.

– Нет,- сказал человек в черном пальто.

Ирина молча надела свою шубку.

– Прощайте,- сказала она Пронину.

– Разговоры запрещены,- сказал человек в черном пальто.

– А мне тоже ехать с вами? – спросил Пронин.

– Да,- сказал человек в черном пальто.- Одевайтесь.

Пронин встал, снял с вешалки свое пальто и шляпу, оделся и сказал: – Ну, я готов.

– Идемте,- сказал человек в черном пальто.

Низшие чины и дворник застучали подметками.

Все вышли в коридор.

Человек в черном пальто запер дверь Ирининой комнаты и запечатал ее двумя бурыми печатями.

– Даешь на улицу,- сказал он.

И все вышли из квартиры, громко хлопнув наружной дверью.

1940 267 СИМФОНИЯ № 2 Антон Михайлович плюнул, сказал «эх», опять плюнул, опять сказал «эх», опять плюнул, опять сказал «эх» и ушел. И бог с ним. Расскажу лучше про Илью Павловича.

Илья Павлович родился в 1893 году, в Константинополе. Еще маленьким мальчиком его перевезли в Петербург, и тут он окончил немецкую школу на Кирочной улице. Потом он служил в каком-то магазине, потом еще чего-то делал, а в начале революции эмигрировал за границу. Ну и бог с ним. Я лучше расскажу про Анну Игнатьевну.

Но про Анну Игнатьевну рассказать не так-то просто. Во-первых, я о ней ничего не знаю, а во-вторых, я сейчас упал со стула и забыл, о чем собирался рассказывать. Я лучше расскажу о себе.

Я высокого роста, неглупый, одеваюсь изящно и со вкусом, не пью, на скачки не хожу, но к дамам тянусь.

И дамы не избегают меня. Даже любят, когда я с ними гуляю. Серафима Измаиловна неоднократно приглашала меня к себе, и Зинаида Яковлевна тоже говорила, что она всегда рада меня видеть. Но вот с Мариной Петровной у меня вышел забавный случай, о котором я и

хочу рассказать. Случай вполне обыкновенный, но все же забавный, ибо Марина Петровна благодаря мне совершенно облысела, как ладонь. Случилось это так: пришел я однажды к Марине Петровне, а она трах! – и облысела. Вот и всё.

9-10 июня 1941 РЕАБИЛИТАЦИЯ Не хвастаясь, могу сказать, что, когда Володя ударил меня по уху и плюнул мне в лоб, я так его хватил, что он этого не забудет. Уже потом я бил его примусом, а утюгом я бил его вечером. Так что умер он совсем не сразу. Это не доказательство, что ногу я отрезал ему -еще днем. Тогда он был еще жив А Андрюшу я убил просто по инерции, и в этом я себя не могу обвинить Зачем Андрюша с Елизаветой Антоновной попались мне 268 под руку? Им было не к чему выскакивать из-за двери. Меня обвиняют в кровожадности, говорят, я пил кровь, но это неверно: я подлизывал кровяные лужи и пятна – это естественная потребность человека уничтожить следы своего, хотя бы и пустяшного, преступления. А также я не насиловал Елизавету Антоновну.

Во-первых, она уже не была девушкой, а во-вторых, я имел дело с трупом, и ей жаловаться не приходится.

Что из того, что она вот-вот должна была родить? Я и вытащил ребенка. А то, что он вообще не жилец был на этом свете, в этом уж не моя вина. Но я оторвал ему голову, причиной тому была его тонкая шея. Он был создан не для жизни сей. Это верно, что я сапогом размазал по полу их собачку. Но это уж цинизм – обвинять меня в убийстве собаки, когда тут рядом, можно сказать, уничтожены три человеческие жизни. Ребенка я не считаю. Ну хорошо: во всем этом (я могу согласиться) можно усмотреть некоторую жестокость с моей стороны.

Но считать преступлением то, что я сел и испражнился на свои жертвы,- это уже, извините, абсурд. Испражняться – потребность естественная, а следовательно, и отнюдь не преступная. Таким образом, я понимаю опасения моего защитника, но все же надеюсь на полное оправдание.

1941 СТАРУХА Повесть…И между ними происходит следующий разговор.

Гамсун На дворе стоит старуха и держит в руках стенные часы. Я прохожу мимо старухи, останавливаюсь и спрашиваю ее: «Который час?» – Посмотрите,- говорит мне старуха.

Я смотрю и вижу, что на часах нет стрелок.

– Тут нет стрелок,- говорю я.

Старуха смотрит на циферблат и говорит мне; – Сейчас без четверти три.

– Ах так. Большое спасибо,- говорю я и ухожу.

Старуха кричит мне что-то вслед, но я иду не оглядываясь. Я выхожу на улицу и иду по солнечной стороне. Весеннее солнце очень приятно. Я иду пешком, щурю глаза и курю трубку. На углу Садовой мне попадается навстречу Сакердон Михайлович. Мы здороваемся, останавливаемся и долго разговариваем. Мне надоедает стоять на улице, и я приглашаю Сакердона Михайловича в подвальчик. Мы пьем водку, закусываем крутым яйцом с килькой, потом прощаемся, и я иду дальше один.