Вардаэсия
Шрифт:
Во всяком случае, Кия и Заин выглядели только более недоверчивыми. Но, к счастью, они понимали срочность того, с чем столкнулась Алекс, и им удалось придержать свои вопросы.
Однако оба они были достаточно понимали стратегию, чтобы знать сложность проникновения в Мейю, поэтому именно Заин спросил:
— Как именно ты планируешь это сделать?
Когда ее пульс начал учащаться от того, что, как она знала, должно было произойти, Алекс сказала:
— Я планирую использовать Валиспас.
Кия и Заин нахмурились, и последний сказал:
— Ты хочешь, чтобы один из нас отвез тебя туда? Ты знаешь, что они почувствуют
Алекс покачала головой.
— Нет… Я планирую использовать Валиспас.
Ее акцент на слове был безошибочным, отчего их замешательство росло, как и замешательство Охотника и Кайдена, которые подошли к ней.
— Ты больше не в прошлом, Алекс, — медленно произнесла Кайя. — У тебя больше нет доступа к Вечному Пути.
Алекс заставила свои колени перестать дрожать.
— Это потому, что кровь Эйвена все еще недействительна, — сказала она. — Пока Рока жив, он считается законным наследником трона.
— Что означает, что Валиспас — не вариант, — заметил Заин. — Не для тебя.
Алекс сделал дрожащий вдох.
— Может быть.
Никто в комнате не смог понять, на что она намекала.
— Алекс, — позвала Кия, ее нетерпение росло, — как…
— Мы должны убить его, — прошептала Алекс. Она заставила себя встретиться с ними взглядом и повторила: — Чтобы мой план сработал, Рока должен умереть.
Глава 30
Реакция на ее заявление была именно такой, какой она себе представляла: яростные крики, за которыми последовало ожесточенное сопротивление. Даже Кайден и Охотник отказались от ее идеи, ни один из них не понимал, как убийство законного короля Мейи и передача Эйвену трона на блюдечке с голубой каемочкой кому-либо помогут.
— В гипотетическом мире, где твое предложение рассматривалось как что-то иное, чем безумие, — сказал Заин, его тело напряглось, — не только ты могла бы снова использовать Валиспас…. Эйвен также восстановил бы доступ. Нам не нужно давать еще одно оружие в его арсенал.
— Но он бы сразу узнал? — поспорила Алекс. — Как бы он понял, что Рока умер, и его наследство вернулось, если бы он сам не увидел смерть своего брата или кто-то другой не сказал ему, что это произошло? — Она посмотрела на занавеску и обратно. — Эйвен каким-то образом почувствовал бы это?
Лицо Кии стало белым, и она выглядела опасно близкой к тому, чтобы подбежать и запрыгнуть на Рока, чтобы защитить его своим телом, но все же она ответила:
— Он ничего не должен почувствовать. Но в этом не происходящем сценарии, — это значение было невозможно не заметить, — в тот момент, когда он выяснит, как тебе удалось проникнуть в город, он поймет правду. Тогда он сможет отправиться куда угодно, в том числе сюда, в Драэкору, со своими собственными средствами побега — это единственное, что так долго удерживало его и его армию вдали.
— Тогда нам просто нужно убедиться, что все здесь либо готовы сражаться, либо, что предпочтительнее, желают эвакуироваться и присоединиться к остальным смертным, — сказала Алекс, уже рассмотрев такую возможность. — Кто-нибудь из вас выходил отсюда с тех пор, как меня не было?
— Мы помогали твоим людям в их битвах всякий раз, когда Эйвен присутствовал, поскольку риск того, что он ударит нас здесь в то же время, был минимальным, — ответил Заин, его руки сжались в кулаки
Друга от врага. Это была головоломка, которую им предстояло решить… но позже. Прямо сейчас ей нужно было добраться до Мейи, к ее друзьям и родителям. Но на ее пути все еще стояли два очень расстроенных меярина.
— Алекс, — тихо сказала Кия, — о чем бы ты ни думала, ты должна знать, мы ни за что не позволим тебе навредить Рока. — Выражение ее лица было пораженным, но тон непоколебимым. — Мы ни за что не позволим тебе убить его.
— Полагаю, именно здесь я должен вмешаться.
Флетчер выбрал самое подходящее время, когда они с Майрой вошли в палатку.
— Хотя, возможно, было бы неплохо немного предупредить, — многозначительно сказал доктор Алекс, останавливаясь рядом с ней.
— Ты был занят, — ответила она. Затем, тише: — Как Сорайя?
— Стабильно. Варин присматривает за ней, пока меня не будет, но я уверен, что она полностью поправится.
Услышав подтверждение, Алекс глубоко вздохнула с облегчением.
— Спасибо тебе, Флетчер.
— Ты можешь поблагодарить меня, посвятив в свой план, — ответил он. — Мэгги, эм, Майра, я имею в виду, приводила меня сюда несколько раз, чтобы проверить жизненные показатели Рока, так что я знаком с его текущим состоянием, но я в недоумении относительно того, что ты предлагаешь с ним сделать.
Вытирая потные руки о свои кожаные доспехи, Алекс снова посмотрела на занавеску и спросила:
— Есть ли способ, которым ты можешь сделать так, чтобы Рока умер, но все еще оставался в живых?
Заин и Кия одновременно затаили дыхание.
— То, о чем ты просишь, — медленно произнес Флетчер, — это не то, что я бы посоветовал.
Это также было не то, о чем Алекс когда-либо подумала при обычных обстоятельствах. Но их обстоятельства были какими угодно, только не нормальными.
— Отчаянные времена, Флетчер, — прошептала она. — Ему нужно быть мертвым всего секунду, чтобы кровь Эйвена снова стала королевской. — Она посмотрела на Заина и Кию в поисках подтверждения, получив краткие кивки согласия, прежде чем снова повернулась к доктору и спросила: — Это можно сделать?
Ему потребовалось мгновение, чтобы ответить, и когда он это сделал, это было с явным колебанием.
— Я могу остановить его сердце способом, который обычно позволяет проводить реанимацию, но, учитывая его кататоническое состояние, я не уверен, что какой-либо из моих обычных методов оживления сработает. — Он потер челюсть, его взгляд сосредоточился, когда он размышлял. — Из того, что я понял, Гримму Хелкину не нужно ничего делать, чтобы его сонный дар оставался активным. По сути, это сравнимо со взрывом Стабилизатора — достаточно было одного удара, и только обдуманное решение со стороны Гримма разбудит Рока; как второй взрыв с обратным эффектом. До тех пор даже смерть не выведет его из комы. — Он сделал паузу, затем закончил: — Поскольку его тело и разум сейчас находятся в подвешенном состоянии, боюсь, что если я остановлю его сердце, в нем не останется ничего достаточно сознательного, чтобы отреагировать на мои попытки реанимации. Нет, пока дар Гримма остается в силе.