Вардаэсия
Шрифт:
— К черту пророчество, — сказал ей Нийкс. — Забудь, что там было сказано… обе версии. Ты иди и сама верши свою судьбу.
Воодушевленная этим воспоминанием, Алекс поднялась на ноги.
— Нам нужно идти.
— Подожди… Алекс…
Со стоном она повернулась к Дарриусу, но прежде чем она смогла снова возразить, что время имеет значение, выражение его лица заставило ее остановиться.
— Есть еще кое-что… последнее, что тебе нужно знать.
Алекс никогда не видела, чтобы он смотрел на нее так, как сейчас. Извинение,
Он двигался, пока не оказался прямо перед ней, его лицо было бледным. Он колебался, что вызывало тревогу. Пока, наконец, не заговорил.
— Две недели назад сэр Камден пришел ко мне. Он сказал… Он сказал… — Дарриус крепко зажмурил глаза, прежде чем снова открыть их, чтобы удержать ее. — Мне так жаль, Алекс.
Алекс понятия не имела, за что он извинялся, понятия не имела, что мог сказать ему анимированный доспех. И все же, страх сжал ее внутренности, когда она спросила:
— Жаль за что?
У Дарриуса перехватило горло.
— Две недели назад твои родители вышли из Библиотеки в поисках тебя. Сэр Камден пытался предупредить их, чтобы они не ходили, но от тебя ничего не было слышно, и они беспокоились.
Алекс замерла.
— Время было… неподходящее. Они вышли как раз в тот момент, когда небольшая группа меяринов атаковала кампус. Но среди них были и другие, одним из которых был Маркус Спаркер.
Отец Джордана… который был сильным чтецом мыслей.
Нет.
— Ничто не мешало Маркусу узнать, кем они были… и кем они были для тебя, — прошептал Дарриус.
Алекс не знала, когда руки Кайдена сомкнулись вокруг нее, но теперь они были единственным, что удерживало ее на ногах.
— Дарриус. — Она выдохнула его имя дрожащими губами, умоляя его не говорить того, чего она больше всего боялась.
— Он забрал их, Алекс, — продолжал шептать Дарриус. — Я не… прошло две недели, и мы ничего не слышали. Я не знаю, если… если…
Если они все еще живы.
Ему не нужно было произносить эти слова, чтобы Алекс услышала сомнение в его голосе.
Но это было не все, что она услышала.
Потому что в ее голове эхом отдавались крики из видения будущего, звуки пыток ее родителей, их смерть тянулась медленно… так мучительно медленно.
Пойманная в ловушку кошмара, в котором оживали ее худшие страхи, она едва почувствовала легкое прикосновение пальцев, ласкающих ее лицо; она едва слышала, как Кайден шептал ей на ухо, говоря ей дышать… говоря ей, что Эйвен дал бы знать, если бы он убил ее родителей, что он бы торжествующе прокричал это, просто чтобы опустошить ее.
Его словам удалось пробиться сквозь крики, все еще отдающиеся эхом в ее голове, заглушив их настолько, что она смогла набрать воздуха в легкие. Она сосредоточилась на лице Кайдена всего в нескольких дюймах от своего
— Мы должны забрать их. — Ее слова были едва слышны, но Кайден кивнул, молча обещая, что они это сделают.
Она перевела взгляд с Дарриуса на Картера, Майру, Деклана, затем, наконец, на Охотника и обратно на Кайдена, прежде чем глубоко вздохнуть и повторить свое предыдущее заявление:
— Нам нужно идти.
Твердость ее голоса, казалось, шокировала всех, кроме Кайдена и Деклана, оба из которых видели, как она преодолевала испытание за испытанием в течение прошлой недели, оба из которых были свидетелями того, на что она была способна под давлением.
— Я встречу вас в Библиотеке, — сказал Охотник, настороженно глядя на нее, как будто ожидая, что она разразится истерикой. Когда она этого не сделала, в его взгляде мелькнул намек на одобрение. — Мне просто нужно сначала захватить несколько вещей.
Он ушел, а Алекс повернулась к тем, кто остался, подавляя все мысли о своих родителях, полная решимости верить, что они живы и скоро воссоединятся с ней. Она не поддастся страху, она не сдастся страху. Ее родители — и ее друзья — нуждались в том, чтобы она была сильной, нуждались в том, чтобы она была сосредоточена.
Напомнив Майре, чтобы она как можно скорее доставила Флетчера в Драэкору, и снова сказав Дарриусу и Картеру, чтобы они передали весточку армиям смертных, Алекс и Кайден крепко обняли Деклана и пообещали со спокойным, но полным надежды оптимизмом скоро увидеться с ним снова. Затем они поспешили в Библиотеку, их нетерпение было ощутимым и только усилилось, когда они остановились в теперь уже освещенном фойе, чтобы дождаться Охотника.
Поскольку карантин больше не действовал, Алекс старалась отвлечься, разглядывая стены и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, пытаясь отвлечься от всего, что должно было произойти, сосредоточившись на постоянно меняющихся картинах.
Водопад, в который она когда-то провалилась, снова появился в поле зрения, вместе с изображением освещенной камином спальни, которую она однажды посетила, чтобы вздремнуть днем. Были также реальные, необитаемые изображения городов, в которые она отважилась побывать, идеальные изображения Грейвела, Мару, Мардении, Дюпресса и подводного Ниаласа. Мейя тоже была там, ее спиралевидные башни из Мирокса каким-то образом светилась внутренним светом даже в портретной форме. Но именно иллюстрация Трюллина заставила ее глаза проясниться, когда она поняла, что случилось с некогда оживленным человеческим городом и многими из тех, кто в нем жил.