Шрифт:
От автора
Дорогой читатель! Эта книга – жанровый микст между романом и психологическим анализом, биографией и хронологией отдельных случаев, экспериментом и терапией. Совершенно не претендуя на истину своих заключений, я предлагаю вам попробовать найти в тексте ответы на вопрос: «Почему в моей жизни всё происходит не так, как хотелось бы?». Безусловно, акцент романа поставлен на отношения женщин и мужчин, которые, конечно же, касаются детей и родственников с обеих сторон и не всегда носят желаемый характер. Общность их очевидна. «Уже теперь в истории одной три других легко узнавали себя. Пронизанные одинаковыми проблемами, какие наверняка найдутся у каждой женщины, они точно знали, что вся терапия мага способна помочь миллионам таких же запутавшихся по жизни».
В
Я буду только рада, если терзания моих героинь и выводы, какие они делают по мере познания себя, подтолкнут вас разобраться в ваших проблемах с опытными и обученными специалистами. Только врач способен ставить диагноз. По этой причине нельзя пользоваться текстом, как учебным пособием, применяя к руководству описанные психологические методы и техники. Прежде всего потому, что в рамках лирического повествования они неполные, несовершенные и неуниверсальные. Психологическая терапия, особенно гипнотерапия, это не таблетка парацетамола, что одинаково действует на всех, сбивая температуру и притупляя боль. Любой психолог скажет о личностном подходе к проблеме каждого своего пациента, и что гипноз, как способ воздействия, не лечит, а лишь помогает в лечении. «Обычная техника, без которой не проходит ни один сеанс гипноза, эффективна только, когда выполнена настоящим специалистом. В руках шарлатана она – гильотина». Отсюда, к любому, кто прочтёт эту книгу, у меня убедительная просьба: как в рекламе с каскадёрами – «Не повторяйте эти трюки дома самостоятельно!».
Непростой будет для моих героинь предложенная терапия. Многие из их убеждений покажутся им откровенно ошибочными на исходе того или иного сеанса, после той или иной метафоры. Притчи, что психолог использует для закрепления материала и внушений, существуют в литературе и не принадлежат мне. Чтобы не быть обвинённым в плагиате, я выделила притчи отдельным шрифтом и изменила их слог. Сказка в финале – полностью моя выдумка. Нужны эти вымышленные повествования в тексте не для красочности. Метафоры и аллегории – рабочий инструмент в работе гипнолога. Без народных сказаний, пропитанных мудростью и существующих, некоторые, много веков, психологу-гипнотерапевту невозможно пробовать пробить погранпосты сознания. Оно, в обычной жизни, влияет на наше поведение, зачастую лимитируя его и лишая доверия к своему внутреннему «я».
В конце книги женщины, прежде незнакомые, становятся подругами и даже размышляют о том, чтобы снова петь и даже, возможно, в новом коллективе. Случится ли это? Помогут ли им терапия мага и собственные старания стать другими? Чем ради этого стоит поступиться, решать каждой. Всё же психология – наука о том, чего нет. Все её попытки усреднить и обобщить разбиваются часто об индивидуальность каждого из нас.
Хочу выразить огромную благодарность моим дорогим подругам Ольге Игнатенко, Любови Бородиной, Алёне Алёшиной, Татьяне Арсеенковой и ещё десяткам женщин, чьи просьбы, советы, подсказки, рассказы и вопросы сподвигли меня сесть за написание романа, помогли найти примеры и завершить его. Думаю, без их вовлечённости в процесс и убеждённости, что книга нужна, мне вряд ли хватило бы настойчивости и уверенности в том, что поступаю правильно. Ваши отзывы и комментарии вы можете присылать мне на почту :
Всем здоровья, радости каждого дня и уверенности в себе!
Пролог
Звонок раздался в тот момент, когда Яна ставила подпись в заявлении на развод.
– Кто это? – ревниво спросил муж, не до конца ещё веря в то, что с ним происходит.
– Друг детства.
– Я думал, у тебя нет друзей детства.
– Я тоже так думала… Извини, отвечу.
Мимоходом оставив мужу деньги для расчёта за услугу, она вышла наружу.
– Привет, Вадик! Извини, что не сразу отвечаю… Не поверишь, только вчера думала о тебе, глядя на твой портрет.
– Мой портрет? – растерянность мужчины была почти ощутимая.
Громова погладила экран аппарата пальцем: «А ещё архитектор!». Сбросив параллельный звонок, она продолжила:
– Твой мой портрет – уточнила она: – Помнишь, ты нарисовал меня карандашом в девятом классе? Я у окна, пряди волос падают на лицо и через них пробивается солнце. Я до жути хороша, молода и счастлива, – она умела мгновенно стать Царевной и вынуть из рукава озеро с лебедями. Тема ретро и признание в верности расшатали голос мужчины, и он поплыл:
– Да, что-то такое припоминаю. Ты до сих пор его не выбросила?
– Смеёшься? – она уже садилась в машину.
– Серьёзно? Слушай, Громова, ну это безобразие. Сколько лет-то прошло?
– Ровно тридцать семь, Моргунов, – в бардачке застряла зарядка телефона, Яна потянула её. Выдох получился натруженным: – Тогда нам было по четырнадцать. Извини, трубка садится. – обозвала она пластину для связи, что была когда-то коробкой с диском, затем трубкой с кнопками.
– Так, Василиса, это нужно исправить, – мужчина не ошибся: до семнадцати лет подругу звали именно так: – Приезжай, нарисую тебе новый портрет, – компанейски предложил он. Яна выдохнула без энтузиазма, скорее, устало:
– А новый дом сможешь нарисовать?
Пожалуй, давний товарищ был единственным, кому женщина действительно могла довериться. Услыхав про развод, Вадик произнёс утверждающе:
– Тогда тем более приезжай. Ничего не хочу слушать про работу. Всё! Считай, что я уже купил тебе билет на самолёт до Выборга.
Добрые волшебники в жизни женщины появлялись не так часто, поэтому пренебрегать предложением Громова не стала.
Глава 1
Высота отношений супругов определяется глубиной их доверия и понимания. В этой семье всё внушало уважение. Слушая, как взрослые обсуждают любой вопрос, Громова, как мухобойкой, отгоняла досаду на то, что их пути с Вадиком после школы разошлись. Понятно, что он был из полной семьи, не только по составу, а, прежде всего, по вниманию друг к другу каждого из Моргуновых. Понятно, что в девятом классе, куда она пришла из музыкальной школы, на новенькую смотрели, как на инородный элемент. В шестнадцать лет, когда девушку после музыкальной школы не взяли в городское Музучилище имени П.И. Чайковского, так как набор на класс вокала начинался с восемнадцати, она вынуждена была «отсидеть» два выпускных года в обычной средней школе. Там не принимались в учёт ни её голосовые способности, ни победы солистки в региональных конкурсах, нужны были знания, дружба с которыми у Громовой закончилась классе так в пятом. Дальше она выезжала сплошь на музыке и пении. Поэтому, выходя к доске, новая ученица боролась с неприязнью учителей и одноклассниц, чертыхаясь и шумно выпихивая из себя слова, как её дед, отплёвываясь от махорки для самокрутки, когда что-то забывала или отвечала невпопад. Преподаватели невзлюбили певицу за эту дикость, одноклассницы – за повышенное внимание, какое оказывали ей мальчики и девятых, и даже десятых. Вадик, в этом смысле, был, конечно, для неё громоотводом (смешно, правда?) и отдушиной.
– Если по сути рассуждать, то ты, Гром, вполне можешь позволить себе закончить школу на тройки. В Музучилище тебя возьмут по профпригодности, – не раз успокаивал он девушку, протягивая ей батистовый и всегда (клянусь – всегда!) белоснежный носовой платок.
– Так это по сути, Вадик. А мне хотелось бы по совести, – пробовала возразить она, уже уходя ощущениями в запах платка – то сандаловый, она такого в те времена не знала, то травяной. Только не огородно-придорожный, как у отчима, а с альпийских лугов, картинных для большинства населения страны. То, что ей большинство педагогов не ставят заслуженную пятёрку: «Ну вот хотя бы за такой же пересказ текста, какой только что класс слышал от трибунной тумбы для папаши, главы Центрального райкома КПСС», – прибивало девчонку больше, чем придуманная ей кличка.