Вариации на тему любви
Шрифт:
– Ты за ночь сколько выкурил этой дряни? Полпачки? Когда-нибудь мозги у тебя заклинит… – Старик поморщился, как от боли.
– И что? Кто-то будет по мне плакать? Хрен вам! Никто! Жалеть меня будет? Ты еще про любовь скажи. Нет, скажи! – Умник взъерошил свои волосы, потер лоб. – Как-то я сегодня поплыл… не рассчитал малеха…
Сантехник, закончив упражнение с Марией, надел комбинезон, постучал разводным ключом по трубам и ушел, получив плату за работу.
– Как думаешь, Старик, он больше удовольствие получает, когда ее имеет или когда деньги берет? – спросил Умник.
Старик
– Да вижу я… вижу. Снова резкий уход к нулю… Поднимем уровень стимуляции, делов-то!
– Поднимем, – согласился Старик. – Действительно – делов-то… Что, Малыш, не понятно? Не въезжаешь?
– Мне Умник про любовь грузил, про то, что мы торгуем любовью… Так все шалавы торгуют любовью…
– Не, ты не понял… – Умник помахал рукой перед лицом Малыша. – Не любовью они торгуют. Сексом. Я же тебе объяснял… А мы…
– Ну, баба толково притворяется. – Малыш указал пальцем на проекцию. – Любит она, понятно… Деньги она любит… Талант имеет.
– Дурак, – сказал Старик. – Она любит, она не может не любить… Каждого клиента, каждого: толстого, лысого, даже если он ей больно делает – любит. В кровь лицо разобьет ей клиент – она только спасибо скажет. Лишь бы ему было приятно, лишь бы… Понятно?
– Нет, – честно ответил Малыш.
Он не понимал, как можно любить всех. Как это возможно?
– У нее железяка в голове, – вдруг сказал Умник. – Не совсем железяка, там все сложнее, но у нее в голове эта штука, которая воздействует на мозг. Возбуждает центры, отвечающие за любовь. Отсюда идет сигнал… вот отсюда, с этого пульта. Вот панель, на ней шкала, гляди… Я отсюда могу усилить ее любовь, ослабить, вообще отключить. Одним движением руки.
Умник потянулся к панели, Малышу показалось, что вот сейчас он возьмет и выключит Марию. Совсем выключит, как электронную куклу, которую Малыш видел у соседской девчонки.
– Руки убери, – тихо сказал Старик.
– Не очень и хотелось, – пожал плечами Умник. – Все равно там автоматика. Клиент Марии горло сожмет – а у нас стимулятор повышает индекс любви, если любишь, все простишь и стерпишь… Правда?
Малыш недоверчиво посмотрел на Умника, на Старика, снова на Умника. Врут ведь? Понятно, что врут. Как это – железяка в голове? Нет, Малыш всякое видел, когда в Даунтауне с девочками работал. И как некоторым мозги вправляли – чтобы не умничала, не крысятничала или чтобы особо привередливой не была или брезгливой.
Сам Малыш такого не любил, ему девку ударить – противно. Не лежит у него к этому душа, но видел, как учат непонятливых клиенту улыбаться, правильно говорить: «Угостишь, красавчик?» И никаких железяк: человек – животное понятливое, дрессировке поддающееся. С другой стороны…
Выспросить подробнее Малыш не успел – явились сменщики. Привет-привет, удачи, как тут у нас дела – так себе, Мария что-то по индексу нестабильна, нужно присмотреть – глянем, куда денемся – все, пока!
Малыш хотел Старика по дороге расспросить, вроде тот неподалеку от Малыша жил, но Старик пошел провожать совсем поплывшего Умника на другой конец Сектора.
– До завтра, – сказал Умник. – Ты там со своей подругой… поаккуратнее, работу на работе
– Нет.
– И хрен с тобой – поймешь, поздно будет… – Умник достал из кармана сигарету, но Старик ее отобрал. – Жалко, что ли? Меня жалеть не нужно…
Никого жалеть не нужно, вспомнил Малыш урок своего первого работодателя. Жалеть начнешь – и сам с катушек слетишь, и того, кого жалеешь, угробишь. Это работа, Малыш, только работа.
Только работа, пробормотал Малыш, только, мать ее, работа.
Настроение у Инги было так себе, завтрак получил – спасибо. На большее рассчитывать сегодня не приходится. В результате Малыш посмотрел допоздна телевизор и спать лег на диване.
С шалавой – проще, сказал Умник. Только там ничего, кроме секса. А мы торгуем настоящей любовью, сказал Старик. Малыш, засыпая, подумал, что чудят мужики. Клиенты, правда, есть… Но это клиенты… Тупые… как это сказала когда-то одна из девок, еще помнившая о своем высшем образовании? – пресытившиеся. Хочется им чего-нибудь этакого… такого, чего с женой не устроишь. Скоромненького. На двоих, на троих, с плетками, в джакузи, на заднем сиденье машины… на траходроме, в компании полусотни еще таких же зажравшихся. Или какую-нибудь этакую – с шестым номером бюста, с ногами от зубов, талию чтобы в кулаке можно было зажать…
А тут – Мария. Любовь, говорите?.. Говорите… Все бабы одинаковые, если разобраться, и больше, чем могут, они дать не способны. Так они устроены. Хоть гвоздь ты ей в голову забивай.
Ночью Малышу и приснилось, как Марии гвоздь забивают. Волосы на затылке приподняли, взяли гвоздь-сотку, приставили – Старик гвоздь держит, а Умник здоровенным молотком замахивается… Ба-бах! Гвоздь сразу не вошел, будто в суковатую доску его забивали, загнулся немного, его Умник клещами выровнял, да снова молотком… Мария вскрикнула, забилась, застонала… Малышу показалось, что она умирает, а потом увидел, что это она от удовольствия…
– Проспишь! – сказала Инга, стаскивая с Малыша плед. – Сам говорил – на новом месте с этим строго.
Малыш явился вовремя. Умник и Старик пришли раньше, успели переговорить со сменщиками, Малыш самый конец разговора застал. Снова что-то про превышение уровня стимуляции на двадцать процентов, про то, что к нулевому показателю ИЛ Мария вернулась почти сразу после оргазма… Думали даже, что клиент заметит, но он…
– В общем, из Центра сказали, чтобы мы подняли уровень стимуляции на двадцать процентов, – сказал Дрон. – Мы тут уже в установках поправили…
– Мать твою, – пробормотал Старик.
– Дай гляну, – Умник выпихнул Дрона с кресла, посмотрел на пульт. – А то вы наваяете, блин…
Мария медленно снимала одежду с Риты. Решила сделать подарок Мартину. Он никогда не просил, но Мария угадала его желание, почувствовала. Сам бы он никогда не решился ей такое предложить, да и Марии была не слишком приятна мысль, что Мартин будет ласкать другую женщину. Но ведь… Она может сделать это для любимого, а значит, должна. Должна. Он видит, как Мария борется с собой, понимает, на какую жертву она идет ради него – и это, наверное, возбуждает его еще больше.