Вариант "Дельта" (Маршрут в прошлое - 3)
Шрифт:
– Но… Мы хорошо изучили механизмы, через которые осуществляются такого рода звуковые воздействия. То, что вы сейчас слышите, абсолютно безвредно. Безопасно и завершается почти сразу после окончания звучания.
– Зачем оправдываться, Андрей Васильевич, – сказал Фёдоров, – Ведь никто вас и не упрекает!
– Более того, – подхватил маршал, – Не думали ли вы о том, чтобы пустить такого рода музыку через эфир? Испытания-то, насколько я знаю, давно завершены. Как польза, так и безвредность – доказаны.
– Да. Но мы не вправе без заключения государственной комиссии запускать в оборот столь массовые воздействия, как это предлагаете вы.
– Ну, за этим дело не станет! – заверил Черкасова Фёдоров, –Вопрос в другом: кто будет числиться
– А о чём тут думать. Алексей, – тут же отреагировал маршал, глядя своими пронзительными и умными глазами на заведующего лабораторией, – А.Ч.Лабодин.
– Это что же, – с оттенком неудовольствия на лице спросил Черкасов, – Андрей Черкасов – Лаборатория Одиннадцать?!
– Так точно, – вместо Шебуршина весело ответил Фёдоров, – Разве не справедливо?! А что до „госкомиссий“ и „разрешений“, то ещё пару десятков лет назад такого рода массовые акустические воздействия производились и без санкций, и без исследований на вредность–полезность. Только направленность их была однозначно иной!
– Да, верно… Ничего, кроме вреда, эта западная „музыка“ нашим людям не принесла… – согласился Черкасов.
– Значит, на том и порешим! – завершил разговор Шебуршин, – Ну, Андрей Васильич, показывайте своё хозяйство.
________________
Прошла отчётная конференция. Были оформлены необходимые нормативные акты, разрешавшие воздействовать новой электронно-синтетической музыкой на граждан СССР. Коллективный композитор стал обладать утверждённым псевдонимом, удачно, хотя и походя предложенным Фёдоровым. Потом, уже после описанной „отчётной конференции“, всё же, было решено не спешить. В эфир произведения электронного „композитора“ А.Ч.Лабодина впервые вышли после празднования Дня Победы в 2009 году. Но это – уже совсем другая история…
________________
Странные события.
Прошло уже около трёх лет с тех пор, как Андрей, сражённый предательством Натальи, официально расстался с ней. Но и в то время, когда он был болен этим предательством, и в последующее время, когда в упряжке с Черных с успехом была завершена работа над „психотропным оружием“, Черкасов не переставал думать о Наташе и… любить её. Да, несмотря на супружескую измену и всё то постыдное и омерзительное, что было связано с ней, Андрей Васильевич, мучаясь, не переставал любить эту ветреную и неспособную на Любовь женщину. Более того, со временем он стал всё больше винить себя: „Ведь говорил же настоятель Кирилл, как надлежит вести себя, куда и как необходимо направлять Наталью! Так, нет – не внял этим советам! Ничего требуемого не сделал – пустил всё на самотёк! Видите ли, „не нашлось времени“… Но ведь известно, что „кто хочет чего-то достичь – ищет возможности, а кто не хочет – ищет причины!“ Вот и „нехватка времени“ – одна из подобных „причин“…“
О событиях в Новосибирске, приведших Наталью к бесплодию, Андрей так ничего и не узнал. Как, впрочем, не узнал об этом и старый священник. Да, признаем, что отец Кирилл, несмотря на весь свой опыт и тонкое умение распознавать людей, так и не услышал во время исповеди от Натальи ничего об этой её страшной тайне. Невольно встаёт вопрос: да, была ли она тогда вполне искренна?! А какое же покаяние без искренности, без честности перед самою собой?! Но не менее важно и другое обстоятельство: если сделать вид, если настроить себя на то, что „ничего не было, ничего не произошло“, то это ни в коей мере
Потом, когда работа стала всё явственней подходить к своему концу, к успешному завершению, в сознании Черкасова зародилась и стала крепнуть чисто мальчишеская идея: „А если сделать маленький, совсем портативный аппарат… Если включить его, направив на Наташу… Ведь – сработает. Не может не сработать! Ну, не совсем же она пропащая, или…“ Не тем человеком был Черкасов, чтобы не привести задумку к исполнению. Так, всё к тому же Новому 2009 году в его распоряжении оказался совсем небольшой, умещавшийся в портфеле, аппарат. Он был способен генерировать как раз те колебания, которые – нравится это кому или нет – надёжно и навсегда пробуждали у человека совесть и честность. Никаких побочных эффектов метод „ЧЧИ“ („Импульсы Черкасова–Черных“) не давал. Более того: человек, например – врач, оставался способен „лгать во спасение“, но совершать подлости, строить козни… – всё это исключалось! Да, Черкасов сознавал, что метод создан для борьбы с преступниками, со внешними врагами – шпионами, диверсантами (в том числе – с „мастерами“, магистрами „холодной войны“), что использовать его по иному назначению и, к тому же, ещё и без согласия человека – само по себе является преступным. Сознавал, но поделать с собой ничего не мог. Единственное, что он придумал в оправдание своему не очень-то законному замыслу, была разработка способа, позволяющего достигать желаемого результата лишь на время, а именно – на и во время акустического облучения.
Разумеется, само по себе скрытное воздействие на человека от этого не становилось менее предосудительным (и запрещённым советским законодательством, включая вновь написанные инструкции для спецслужб). Так что, оправданий такого рода замыслам и намерениям профессора Черкасова мы не видим и найти не можем. Что же нам делать, если главный герой этой повести оказался вовсе не таким уж праведником, как это казалось (да и было – было ведь!) поначалу?! В общем, приходится описывать то, что происходило на самом деле…
А происходило вот что. В один из последних дней февраля 2009 года Черкасов уже около часа мёрз перед выходом того института, где в должности младшего научного сотрудника числилась его бывшая жена. К этому времени Андрей уже знал, что Наталья, едва лишь была утверждена дата защиты её диссертации, оставила своего любовника Трифонова. Оставила и, защитившись, тут же нашла себе новую работу. Андрей мучился вопросом: что же её, в таком случае, связывало с этим деятелем? Неужели – лишь этот корыстный расчёт?! Это было бы слишком низко и омерзительно, и поверить в такое объяснение Черкасов не мог. Уж лучше бы она была в него влюблена…
Вот, наконец, и Наташа… Но как она выглядит?! Она заметно постарела – это за каких-то два с небольшим года! А в её лице, во всём её облике появилось нечто от „портрета Дориана Грэя“! Как же она жила всё это время после их разлуки? Да, недаром нам ещё в школе втолковывали, что гулящие люди, особенно – женщины, быстро изнашиваются, рано стареют…
– Наташа… – негромко и несмело окликнул женщину маститый учёный и лауреат Государственной премии.
Та в недоумении оглянулась: мужской, какой-то надтреснутый голос показался ей знакомым, но лица окликнувшего её мужчины она рассмотреть не смогла: он стоял в тени колонны. Наталья Сергеевна Ветрова (она вернула себе после развода девичью фамилию) сделала шаг в сторону окликнувшего её человека и тут же замерла – это был Андрей! На лице Натальи за несколько секунд сменилось несколько выражений: первоначальная радость тут же сменилась раздражением, которое уступило место озабоченности: „Как бы их тут вместе никто не заметил. Начнут потом судачить!“