Вариант единорога

Желязны Роджер Джозеф

Я несся на крыльях колибри и услышал крик ястреба.

Я плыл сквозь мрак и вдруг почувствовал прикосновение щупальца...

Я излучался радиоволнами...

Меня заглушили помехи.

Я был пойман в силки, как рыба в сеть. Я попался...

Откуда-то донесся плач Стеллы.

— Почему ты рвешься, снова и снова? — говорила она.— Почему не довольствуешься жизнью спокойной и приятной? Неужели не помнишь, что они сделали с тобой в прошлом? Разве дни со мной не бесконечно лучше?

— Нет! — закричал я.

—

Я люблю тебя,— сказала она.

— Такая любовь — явление воображаемое,— ответил я и был поднят и унесен прочь.

Она всхлипывала и следовала за мной.

— Я умолила их оставить тебя в мире, но ты швырнул этот мир мне в лицо.

— Мир евнуха, мир лоботомии... Нет, пусть они делают со мной что хотят. Их правда обернется ложью.

— Неужели ты веришь в то, что говоришь? Неужели ты забыл солнце Кавказа — и терзающего тебя грифа?

— Не забыл,— ответил я.— Но я ненавижу их. Я буду бороться с ними всегда и когда-нибудь добьюсь победы.

— Я люблю тебя...

— Неужели ты веришь в то, что говоришь?

— Глупец! — прогремел хор голосов, и я был распластан на скале и закован.

Весь день змея брызжет ядом в мое лицо, а Стелла подставляет чашу. И только когда женщина, предавшая меня, должна выплеснуть чашу мне в глаза, я кричу.

Но я снова освобожусь и снова приду со многими дарами на помощь многострадальному человечеству. А до тех пор я могу лишь смотреть на мучительно тонкую решетку ее пальцев на дне этой чаши и кричать, когда она ее убирает.

Государь, рожденный, чтобы властвовать миром

— Божьи яйца! — сказал первый могильщик, втыкая лопату в землю, но лишь за тем, чтобы облокотиться на нее и полюбоваться кровавым отблеском заходящего солнца,— Мы тут всю ночь проковыряемся.

— Чертова земля тверже камня,— кивнул второй.— Приспичило же старому мерзавцу отдать концы среди зимы, а нам его закапывай.

Третий молча подул на руки.

— Чем скорее он окажется под землей, тем лучше, дьявол его побери. С глаз долой, из сердца вон,— заметил он.

— Славно было смотреть, как горела его церковь. Клянусь Его раздвоенным копытом. Хорошо бы сейчас погреться от того огонька.

Остальные захихикали:

— Ага!

— Верно!

Они смотрели, как солнце соскальзывает за горизонт и тени вытесняют свет.

— Слушайте! Что это за звезда, вон там, высоко? — спросил первый, показывая на небо.

Другие посмотрели в этом направлении.

— Яркая, сволочь, да красная какая,— отозвался второй.— Но это не громила Марс. Не знаю... Никогда не видел таких.

— Сукин сын, похоже, двигается в сторону севера,— сказал третий.

— Ага,— согласился первый.

— Что это? — спросил второй.— Музыка? Слышите?

— Музыка? Ты что, рехнулся? — сказал третий.— Перебрал эля в «Мистресс Доллз»?

— Ты оглох,

что ли? Вынь дерьмо из ушей и прислушайся!

— Он прав,— подтвердил первый.— Похоже, идет прямо из земли.— С этими словами он нажал ногой на лопату и, отковырнув комок земли, склонился над ямкой.— Ну-ка, послушаем,— сказал он и помолчал,— Отсюда идет.

Остальные наклонились, прислушиваясь.

— Клянусь святыми рогами Святого Джо,— сказал второй.— Тут и трубы, и какая-то штука со струнами, и барабан, и все это грохочет, будто у земли в кишках бурчит...

— Парни,— сказал третий, роняя лопату и выбираясь из незаконченной могилы.— Я не собираюсь околачиваться поблизости, когда начнется заварушка.

Остальные торопливо последовали за ним.

Когда они кинулись наутек от наполовину вырытой могилы, музыка стала набирать громкость, а земля начала вибрировать у них под ногами. В дюжине шагов от ямы они упали, повергнутые наземь спазмами, пробегавшими по земле, словно волны. Они зажмурились от внезапного сияния пламени, вырвавшегося из могилы.

— Владыки года! Мы пропали! — закричал первый.— Смотрите, что поднимается из Ямы!

Словно статуя, высеченная из древней ночи, рогатая фигура с перепончатыми крыльями взмыла над языками пламени и нависла над поверженными. Ее огромные желтые глаза стали вращаться из стороны в сторону, а затем остановились на трех дрожащих телах. Под грохот и пронзительное завывание музыки существо поставило ногу размером с буханку хлеба на край могилы. Внезапно его голос, подобный флейте, зазвучал, заглушая подземную мелодию:

— Возрадуйтесь, жалкие ублюдки, ибо нынче ночью родился ваш господин!

— Рады это слышать,— сказал первый.

— Я тоже,— поддакнул третий, постреливая глазами в сторону ближайшей рощицы.

— Этой ночью он родился от бывшей девственницы, которою Властелин Тьмы силой овладел в монастыре, где она проживала,— продолжало черное существо.— Изгнанная монахинями, не нашедшая приюта у боязливого деревенского люда, она скиталась, полубезумная, до нынешней ночи, пока не родила в пещере, в которой иногда овцы укрываются от непогоды. Ее сын — Мессия Ада, и я, Асмодей, возвещаю вам о его царстве! А теперь тащите свои задницы к пещере и воздайте ему почести!

Музыка, звучавшая все громче на протяжении его речи, утихла.

— Будет исполнено, господин Асмодей,— сказал первый.— Но — э-э-э — где нам найти эту пещеру с младенцем?

Асмодей поднял правую руку, указывая когтем ввысь.

— Следуйте за этой треклятой звездой,— сказал он.— На самом деле это демон в огненной колеснице. Он остановится прямо над пещерой, так что вы не ошибетесь.

— Да, сэр! — сказал второй.

— Уже идем,— подхватил третий.

Асмодей выпрыгнул из могилы и начал танцевать. Земля вновь задрожала, и откуда-то донесся хор детских голов, вторивших его песне: