Вариант "Новгород-1470"

Городков Станислав Евгеньевич

Видение осады Москвы новгородцами… Именно оно напрягло Дана.

Нет, не то, чтобы Дан никогда не слышал об альтернативных вариантах истории. Особенно в сочинениях разных писателей. В свою бытность, в 21 веке, он прочитал, как минимум пару десятков книг и просмотрел штук 10 разных фильмов, посвященных данной теме. К тому же Дан был еще и историком по образованию и не раз ему случалось задумываться: — А что было бы, если… Если бы греки не взяли Трою, если бы в войне между Римом и Карфагеном победил Карфаген, если бы владыка гуннов Атилла или хан кочевников из Центральной Азии Чингис ушли из жизни на пару лет позже, если бы… Если бы ход истории пошел иначе и в июне 323 года до нашей эры, в Вавилоне не умер Великий Александр Македонский, а в войне рабов победил Спартак. Монголо-татары Батыя не сокрушили Древнюю Русь, и испанцы не завоевали Америку. Если бы Владимир Высоцкий, Виктор Цой и Андрей Миронов прожили еще, ну,

хоть, немножечко… Если бы Иешуа Га-Ноцри… Иешуа Галилеянин, сын обычного плотника из города Назарет, что в древней Иудеи, не был распят на кресте…

Дан попал в древний Новгород накануне его завоевания-присоединения к московскому княжеству. События, краеугольного для всей будущей истории государства российского и всего мира в целом, события, потрясшего всю Европу 15 века. Поскольку Москва не просто присоединила землю, связанную с ней общим происхождением — из Древней Руси, а уничтожила последний самостоятельный остаток этой Руси, остаток, связывающий воедино все исторические восточнославянские земли — и земли, вошедшие в состав Великого Княжества Литовского (будущую Белоруссию, Волынь, Киевщину, Черниговскую землю), и земли, попавшие в зависимость от иноземных королевств (русины Закарпатья; жители Прикарпатской Руси), и земли бывшей северо-восточной славянской окраины, а ныне Московского, Тверского, Владимирского и других княжеств. Ведь, в отличие от Москвы, появившейся довольно поздно, на осколках Древней Руси, Новгород изначально являлся частью этой Руси и, даже не частью, а одним из двух ее центров. Очень важным центром. Но самое главное — эта сохранившаяся в Новгороде часть Древней Руси имела совсем другой, чем Москва, менталитет населения и уровень взаимоотношений власти и народа, иные общественные институты и гораздо более демократические традиции правящей элиты. Что было совершенно чуждо для возникшей на руинах Владимиро-Суздальской земли и поднявшейся на сборе дани — для монголо-татарских завоевателей — со своих же, славянских земель, Москвы. Господин Великий Новгород, город, по сравнению с Москвой, очень богатый — несмотря на упадок, Новгород все еще оставался важным торговым пунктом на Балтике — город, расположенный по соседству с Москвой и другими княжествами северо-востока бывшей Древней Руси, город, крупный территориально — новгородская земля была очень обширна, хотя и малонаселена — но сильно одряхлевший в военном отношении, являлся весьма лакомым куском для Москвы. А учитывая, что он был еще и морально намного более русским, чем Москва, возникшая после монголо-татарского нашествия, то становилось понятно, что ждать нападения Москвы на Новгород оставалось недолго. Ибо Господин Великий Новгород мешал Москве. Фактом своего существования мешал. Своей настоящей, идущей из глубины веков «русскостью — откуда есть пошла русская земля» мешал и ставил под сомнение любые притязания Москвы на какое-либо моральное и духовное, а, значит, и реальное первенство среди других княжеств, связанных историей с Древней Русью. Поэтому, стоило Москве лишь чуть-чуть усилиться…

Сохрани Господин Великий Новгород и дальше свою самостоятельность, смущай он и дальше своим «неправильным» укладом и историческим «авторитетом», восходящим напрямую к Древней Руси, русские земли, то есть не только вошедшие в ВКЛ, а и ближние к Москве и Новгороду, и вся история России могла бы стать иной. Иной, без превращения Руси-России в повальную страну рабов, где бесправны были все — от боярина, представителя высшего слоя общества, до нищего крестьянина-смерда. И где боярин мог быть также дран за бороду, посажен в пыточную и/или казнен без суда и следствия, как и простой смерд.

Иной, без ужасов гражданской войны Ивана Болотникова и лжеДмитриев 1, 2 и 3. Без разорения страны Петром Первым и продажи людей, как скотины при Екатерине… Без удушающего золотоордынского влияния на все последующее существование российской державы.

До сих пор Дан не задумывался над тем, что, по большому счету, он оказался в Новгороде в один из узловых моментов истории. Ему было, как-то, не до этого. Да, и сейчас, собственно, было не до этого, но… Но теперь он задумался. Он находился перед тремя, вероятно, самыми влиятельными в новгородской республике людьми, и в голове его металась полубредовая мысль: — А, ведь, это шанс, шанс изменить историю… — Он даже сглотнул от волнения и вытер пот, выступивший на лбу. — Черт, я же и в самом деле могу сейчас изменить историю… — думал Дан, — прямо здесь и сейчас изменить, — и вытер снова, выступивший на лбу, холодный пот. — По некоей случайности, я оказался в нужный момент в нужном месте, да, еще и нахожусь перед нужными людьми…

Сердце у Дана отчаянно колотилось и готово было выскочить из груди.

— И, — проскочила мысль… горло тоже пересохло, — и не будет больше 14 года — начала Первой Мировой, не будет революции и Великой Отечественной. Алкоголика Ельцина

и развала страны. Господи, мать моя женщина, я должен это сделать! И я это сделаю, — внезапно холодно решил Дан. — И, значит, вовсе незачем мне покидать Новгород. И перебираться за тридевять земель тоже незачем. Тем паче, что город мне нравится. А Москва пусть катиться куда подальше..! Ха, — ухмыльнулся мысленно Дан, — вот, возьму сейчас и сообщу новгородцам конструкцию баллистической ракеты… И опа, — улыбнулся Дан, — нет той истории, которую я знал! И автомобильных пробок, гы-гы, в Москве будущего тоже нет… Главное, все грамотно сделать.

Насчет баллистической ракеты, Дан, конечно, шутил. Даже, если бы его сейчас подвесили на дыбу, Дан ничего бы не сказал об устройстве этой ракеты и не потому что выдержал бы любые пытки, а потому как ничего не знал. Ничего не знал, кроме того, что в 21 веке «их есть». Но идея ему понравилась. И Дан осторожно сказал: — Однако… — Для осуществления всего, что ему только что пришло в голову, начать следовало с… с, в общем, следовало сначала заинтересовать высших чиновников новгородской республики. Поэтому Дан помолчал пару секунд и только затем аккуратно добавил: — Не знаю почему, но у меня есть уверенность, что я должен был попасть в Новгород…

Тысяцкий в сердцах стукнул мечом в ножнах об пол.

— Вот, окаянный! — с досадой произнес он. — Все кругом да около ходит. И что делать-то с ним, а, Марфа Семеновна? — явно не ожидая ответа, спросил он. — Говорит-то складно. Даже не поймешь, толи быль сказывает, толи сказку. — Тысяцкий посмотрел на Дана. И, будто вспомнив нечто важное, добавил: — Даже одежка соответствовала…

— Спокойно, спокойно, — внимая словам тысяцкого, приказал сам себе Дан, — не надо гнать лошадей… — И старательно вытаращился на тысяцкого. И тысяцкий не подвел, с ноткой жалости в голосе сказал: — Убогий. После такого удара по голове, и в правду, память может отшибить…

Боярыня окинула Дана взглядом своих хищных глаз. Внимательно окинула. Дан выдержал и этот взгляд.

— Сказываешь, в Новгород должен был попасть? — медленно роняя слова, произнесла она. — А зачем, значит, не помнишь?

— Не помню, — поспешил подтвердить Дан.

— А ты, посадник… Что скажешь? — чуть повернув голову вправо, спросила боярыня у сидевшего справа от нее и похожего на нее, мужчины.

— Так новгородский посадник это он?! — чуть не вскрикнул Дан. — А, я-то думал, что… Надо же, тебе, бабушка, и юркнул в дверь! А Марфа-то, Марфа… — И здесь Дан вспомнил — Марфа Борецкая совсем не являлась высшим должностным лицом Новгорода, этот пост в Новгороде мог занимать только мужчина. Он его и занимал. Посадником Новгорода был сын Марфы, Дмитрий. А Марфа Борецкая… Новгород не управлялся одним лишь посадником, кроме должностей посадника и тысяцкого, практически равных по значимости, в городе существовал еще и «совет господ» или «300 золотых поясов», и, как раз, во главе этого совета бояр, церковных иерархов, представителей новгородских районов-концов и уличанских старост и стояла Марфа Семеновна Борецкая, мать посадника Дмитрия и вдова бывшего новгородского посадника Исаака. Опираясь на совет «300 боярских поясов», а также посадника и тысяцкого, составлявших ее ближний круг, Марфа Семеновна и вершила судьбы новгородской республики, судьбу Господина Великого Новгорода. За что, собственно, и получила прозвище Марфа Посадница.

— Не понимаю, — ответил ее сын, посадник-Дмитрий. Говорил он звучно, но слегка, как и мать, подтягивал окончания слов.

— Похоже, это у них фамильное, — подумал Дан.

— С одной стороны, — продолжил посадник, — вроде, правду говорит, а с другой… Небылица какая-то получается. — И посадник пожал плечами.

— Ну, знацца, так тому и быть, — боярыня смешно цокала языком, как, впрочем, и все в Новгороде. Этими словами, Марфа Посадница, как бы, подвела черту всему разговору с Даном. Она явно не желала продлевать пустопорожний разговор, и провокация Дана на нее не подействовала.

— Ошиблись мы, — добавила боярыня, смотря на Дана.

— Очень жаль, — спустя секунду, снова сказала боярыня, продолжая наблюдать за Даном, — что тебе отшибло память и ты ничего не помнишь. Но надеюсь, это ненадолго и память вернется к тебе, — с несколько двусмысленным намеком на возможное продолжение беседы в будущем, закончила она предложение и, вроде как, потеряв интерес к Дану, отвернулась.

Дан растерялся, он совсем не так рассчитывал завершить начатый разговор.

— Благодарю, — наконец, нашелся он, одновременно думая — «Вот, чертова баба, ну, погоди! Придет мое время.» — И, сделав вид, что не заметил отвернувшуюся боярыню, стал говорить дальше: — Понимаю, я не «оправдал» ваших надежд. Но, — широко улыбнулся Дан… И, согнав с лица улыбку, с ударением произнес, — разрешите мне, все-таки, сообщить вам кое-что! Правда, — уже более спокойно сказал он, — это не совсем то, что вы, вероятно, от меня ждете и в чем меня подозреваете.