Вариант 'Омега' (Операция 'Викинг')
Шрифт:
– Прихлопнут как муху, - перебил Маггиль.
– Мои ребята не потерпят в своей среде неблагонадежного.
– Охрана ваших людей, гауптштурмфюрер, ваша забота. В случае удачи вас ждет Железный крест.
– Ты уже раздаешь кресты, Георг?
– Маггиль усмехнулся, протянул Шлоссеру бокал, барон оставил его жест без внимания.
– Фрегатен-капитан, вы тоже подберете человека на аналогичную роль. Пусть не играет, а... пьет. Пустите слушок, что он наркоман. Переоборудованием пивной займитесь завтра же. Вот здесь.
– Шлоссер ткнул карандашом в импровизированную
– Организуйте наблюдательный пункт. Фотографировать всех проходящих по улице, особое внимание обращать на офицеров. Исключите женщин, детей.
– Он задумался.
– Нет, только детей. Фотографировать начнете... Сегодня... Двенадцатое апреля... С десятого мая. Гауптштурмфюрер, - Шлоссер повернулся к Маггилю, - не сочтите за труд, распорядитесь, чтобы с десятого мая для меня составлялись списки всех прибывающих в город.
– Не все регистрируются, барон.
– Интересующий меня человек зарегистрируется. Обратите внимание на офицеров, приезжающих в отпуск, переведенных по службе, коммерсантов и артистов. Каждую неделю списки проверять и выбывших вычеркивать. Нам нужен человек, который приехал минимум на месяц. Шлоссер, бросив карандаш, взял гостей под руки.
– Все. К столу, господа. У нас не будет ведомственных распрей. Германии нужен результат операции, а добьется его абвер или СД, значения не имеет. Хельмут, горячее!
– Господин майор, какое впечатление произвели на вас школы, преподавательский состав, агентура?
– спросил Целлариус.
– Впечатление?
– Шлоссер задумался.
– Ну, конечно, впечатление у меня самое поверхностное. Ваши люди стараются, с дисциплиной внешне в порядке. Аккуратно и очень педантично ведутся личные дела, но качество агентуры, по-моему, низкое. При блицкриге подобная агентура имеет право на существование, возможно, она даже необходима. Прямолинейные диверсанты, а иных агентов я в школах не видел, для заброски в прифронтовую зону. Теперь такие люди почти бесполезны.
– Конечно, - вмешался Маггиль, - половина явится с повинной, остальных русские переловят, как котят. Выброшенные деньги.
Целлариус нахмурился.
– Гауптштурмфюрер, возможно, мы недостаточно эффективны, но не абвер загоняет русских в леса и создает партизанские отряды.
– Он налил Маггилю рюмку водки.
– Выпьем, Гауптштурмфюрер!
Маггиль начал было застегивать мундир, хотел встать, но Шлоссер положил руку на его плечо и сказал:
– Гнев есть кратковременное безумие.
– Георг!
– Это сказал не я, а Гораций.
– Шлоссер похлопал Маггиля по плечу и, пытаясь вернуть разговор в спокойное русло, напомнил: - Я подобрал для себя двух хороших агентов.
– Ах, да.
– Маггиль посмотрел на Шлоссера.
– Кто же эти агенты, расскажи, старый разведчик. И когда ты собираешься забросить их к русским?
– В мае, - ответил Шлоссер и повернулся к Хельмуту, который вкатил столик, уставленный серебряными блюдами.
– Горячее оставь, мы сами поухаживаем за собой.
Хельмут быстро выполнил приказание и, сердито ворча, что в доброе старое время господин генерал не опасался своих слуг, ушел.
–
– У него одно положительное качество.
– Шлоссер встал, скинул пиджак, потянув рукава белоснежной рубашки, стал ловко раскладывать горячее по тарелкам.
– Какое, если не секрет?
– поинтересовался Маггиль.
– Не секрет, Франц. Он берет деньги только от хозяина и никогда не берет деньги от посторонних.
– Вернемся к твоим агентам.
– Маггиль поспешил сменить тему разговора.
– По какому принципу ты их отбирал?
– Он сделал вид, что занят разделыванием цыпленка, и, скрывая усмешку, старался не смотреть на Шлоссера.
На следующий день Шлоссер явился на улицу Койдула спозаранку, еще до официального начала работы, и сразу же велел привести Зверева. Бывший майор Красной Армии, войдя в кабинет, огляделся, внимательно посмотрел на барона и по его указанию сел в кресло у письменного стола. Кабинет отличался предельной простотой: большой письменный стол, позади сейф, сбоку диван, у стола два кресла, напротив стола небольшой шкаф. По сигналу Шлоссера фельдфебель принес поднос с двумя стаканами крепкого чая.
– Почему вас взяли в нашу школу, а не расстреляли? Непонятно, сразу спросил Шлоссер, не утруждая себя общими вопросами, чтобы завязать разговор.
– Очень понятно, - возразил Зверев, - холуи-то никому не нужны, не годятся они для дела.
– Какая у меня гарантия, что, оказавшись среди своих, вы не явитесь в НКВД?
– задал следующий вопрос Шлоссер.
– Никакой, - ответил Зверев, беря стакан с чаем.
– Какие гарантии? Как перейду линию фронта, так всякие гарантии кончатся.
– Он наклонил лобастую стриженую голову, гонял ложкой чаинки и, казалось, нимало не интересовался своей судьбой и тем впечатлением, которое производит на Шлоссера.
Майор разглядывал крепкую невысокую фигуру, сухое жесткое лицо русского. Лишь быстро пульсирующая жилка на виске и нарочито уверенные и чуть замедленные движения выдавали его волнение.
– Стоит ли мне рисковать?
– Шлоссер закурил и положил портсигар на стол.
– У вас работа такая, без риска нельзя, майор.
– Зверев взял сигарету и перегнулся через стол. Шлоссер щелкнул зажигалкой, ему явно нравилась наглость русского.
– Господин майор, - поправил Шлоссер.
– Это слово не выговариваю, не обучен.
– Ой, Зверев, Зверев!
– Шлоссер покачал головой.
– Я "господином" не назову, один ваш фельдфебель три плетки сломал, пока с этим смирился, а у меня голова на плечах и руки от страха не дрожат. Я для дела годен.
– Если в НКВД не явитесь, "товарищ майор".
– Шлоссер, поправив брюки, заложил ногу на ногу.
– Разведчик в людях разбираться обязан.
– Зверев поднял голову и посмотрел Шлоссеру в глаза.
– Какой разведчик не ошибается?
– Думайте, майор. Слов я вам говорить не буду. Вас понять можно: кто предал раз, глядишь, предаст и второй.
– Зверев жадно затянулся и раздавил окурок.
– Вы русский-то язык где изучали?