Вариант 'Омега' (Операция 'Викинг')
Шрифт:
– Подвалы Маггиля... Даже не предполагала, что люди, особенно немцы, могут превратиться в зверей.
– Не немцы, а фашисты. Страх необходимо побороть, Лота. Иначе немцы никогда не выйдут из подвалов Маггиля.
– Что я могу, капитан?
– Помочь барону. Сейчас у него трудные дни.
Тяжелый "хорх" мерно урчал. Скорин сидел рядом с шофером, а гауптштурмфюрер Маггиль развалился на заднем сиденье. Оба они нервничали, хотя заботы у них были разные.
Маггиль думал о том, что по параллельной дороге идут два бронетранспортера,
Стоило Лоте Фишбах вернуться в особняк, Москва сообщила об изменении места встречи русского разведчика с представителем Центра. В шифровке указали маленькую деревушку в семидесяти километрах от Таллинна. Берлин приказал представителя Центра захватить, русского разведчика - ликвидировать, инсценировав несчастный случай.
Маггиль был непревзойденным мастером по организации подобных операций. В успехе он не сомневался, все было продумано до мельчайших деталей. А полковник абвера Георг фон Шлоссер спасовал, убрался в Берлин. Маггиль всегда знал, что слюнявая интеллигенция не может серьезно работать. Нет, мозги у них варят неплохо, только слабохарактерность и сентиментальность в решающий момент обязательно скажутся. Шлоссер - кадровый разведчик - из-за девчонки уступил службе безопасности главный результат операции, плоды своего труда. Конечно, барон еще немного струсил: ехать без охраны семьдесят километров, для этого надо иметь мужской характер.
Скорин смотрел на серую пустынную дорогу, дремал и еле сдерживал нервную зевоту. Когда он боялся, его всегда начинало клонить ко сну. Умирать никогда не хочется, а особенно сейчас, в самом конце операции. От него уже ничего не зависит, остается лишь ждать. Теперь уже не долго, каких-нибудь пятнадцать - двадцать минут. Чтобы отвлечься, Скорин стал вспоминать последнюю встречу с Костей. Как передавал Косте на связь гестаповца Хоннимана. Им предстояло провести вместе серьезную операцию.
Скорин достал сигареты и закурил.
– Господин гауптштурмфюрер не разрешает курить в машине, - еле шевеля губами, сказал шофер.
Скорин не ответил и, опустив боковое стекло, стряхнул пепел за окно. Впереди с проселочной дороги на шоссе выехали два мотоциклиста-эсэсовца Они остановили машину и с почтением, адресованным больше к машине, чем к пассажирам, попросили предъявить документы. Скорин оглянулся, но Маггиль молчал, тогда разведчик протянул свое офицерское удостоверение. Сверив фотографию с оригиналом, эсэсовец сказал:
– Разрешение на выезд из Таллинна?
– Отойди с дороги, болван!
– рявкнул Маггиль.
Скорин через открытую дверцу взглянул на разбитые кирзовые сапоги эсэсовца, выскочил и, петляя, бросился бежать по полю.
– Бей гада, Петро!
– крикнул эсэсовец и дал по Скорину автоматную очередь. Скорин упал.
Услышав русскую речь, шофер,
Ночью к особняку подкатила закрытая машина, и из нее вышел одетый в гестаповскую форму Костя. На ходу вкладывая в правую перчатку свинчатку, он решительно зашагал по центральной аллее сада. Одноногий фельдфебель вынырнул из темноты и преградил дорогу.
– Пароль.
– Срочная шифровка для господина гауптштурмфюрера, - не останавливаясь, сказал Костя.
– Ждите, я вызову...
– но договорить фельдфебель не успел, Костя ударил его по голове и столкнул осевшее тело в кусты.
Из машины выскочили люди и рассыпались вокруг дома. Темные фигуры бесшумно пронесли садовую лестницу, Костя первым взбежал по ступенькам. Перепрыгнув через подоконник, он оказался в библиотеке. За ним - остальные. Костя не мог открыть дверь и тихо чертыхнулся.
– Пусти.
– Вынырнувший из темноты Зверев оттеснил Костю и стал возиться с замком.
– Мудрит начальство. Могли легко взять фашиста на шоссе.
– Перестань бубнить, - сказал Костя, но Зверев скрежетал железом и не унимался:
– На шоссе в руках имели. Нет, отпусти и снова хватай.
Дверь распахнулась, каждый занялся своим делом.
Двое спустились вниз, оглушили и связали охранника, один, перерезав телефонные провода, закладывал под парадную дверь мину. Костя с напарником, отжав замок, вошли в темную, приторно душную комнату. Разведчику были чужды эффекты, он просто схватил сонного Маггиля в охапку и швырнул в угол комнаты, завладел лежащим под подушкой парабеллумом и обратился к Звереву:
– Зажги свет, летчик.
Маггиль видел только черную дырку пистолетного ствола. Гауптштурмфюрер поднялся с четверенек, прислонился к стене и стоял смирно, поддерживая локтем подштанники. Тихо пискнув, женщина на постели натянула одеяло на голову. Костя обыскал одежду гестаповца, забрал документы:
– Одевайся.
Как только Маггиль был одет, Костя вынул из кармана наручники, подозвал молча стоявшего у дверей Зверева, захлопнул один браслет на его руке, другой - на руке гауптштурмфюрера.
– В машину.
– Костя вернулся к кровати и сдернул одеяло.
– Сесть! Смотри на меня.
– Он взглянул в круглые глаза женщины. Если до утра выйдешь, повешу в центре города. Ясно?
Женщина, потянув на себя одеяло, кивнула.
– Не слышу. Ясно?
– Ясно, - прошептала женщина и зажмурилась.
Через несколько минут лакированный "хорх" выехал на шоссе и, мощно урча, помчал гауптштурмфюрера в сторону партизанского соединения.
– Меня расстреляют?
– А как же? Конечно, расстреляют.
– Вздохнув, майор Симаков взглянул на Маггиля, добавил: - Таково мое мнение, гауптштурмфюрер.