Вариант Юг
Шрифт:
– Делимся на мелкие группы и уходим на Каменскую!
– громко говорит Чернецов, и я замечаю, что он покачивается, подхожу к нему ближе, и в этот миг он падает наземь.
Я не успеваю подхватить тело полковника, бросаюсь к нему, и слышу крик брата Мишки:
– Красные на подходе!
Действительно, явственно слышен далекий топот множества копыт.
Кто-то кричит:
– Чернецова убили!
Этому голосу вторит другой:
– Разбегаемся по оврагам и пробираемся в Каменскую!
Пока вокруг такая суета, уже в темноте, боясь зажечь
– Костя!
– окликает меня появившийся рядом Демушкин.
Оборачиваюсь и вижу, что в поводу у терца две лошади.
– Что?!
– спрашиваю его.
– Грузи командира и беги!
– Где лошадей добыл?!
– Рядом! Позади два всадника были, и обоих Мишка наповал свалил!
– За братом моим присмотришь?!
– Да! Не сомневайся!
Вдвоем мы посадили Чернецова на лошадь и привязали его руки к уздечке. Я сажусь на вторую лошадь. Свободные поводья в руках и, сильно забирая вправо, я помчался в сторону Глубокой. Трюк простой. В том направлении меня искать не должны, но по какой-то причине эта небольшая хитрость не сработала. Через десять минут враги все же настигают нас.
– Что, попался!?
– вокруг меня человек пять казаков.
– Сейчас мы тебя за наших братцев, на куски резать будем!
Я приготовился к смерти, оружия нет, а кони под нами с командиром слабенькие. Слышу характерный шорох вынимаемой из ножен шашки, как-то спокойно думаю о прожитых годах, и ни о чем не жалею. Но, видимо, кто-то там наверху, вспомнил про счастливчика Чернецова и замолвил за него словечко. Фортуна вновь повернулась к нам лицом и от Глубокой появились всадники.
Это был отряд Грекова.
Дон. Февраль 1918 года.
Положение дел в Екатеринославе, куда по служебной надобности ездил революционный матрос и молодой сотрудник ВЧК Василий Котов, для большевиков было неплохим. Просто местные коммунисты и поддерживающие их эсеры, после состоявшегося в этом губернском городе съезда, не получили того, на что рассчитывали, то есть, полной власти. Поэтому в итоге они растерялись и начали просить помощь из Петрограда.
Однако ничего особенного в Екатеринославе не происходило. Безумный водоворот революции кружил и бросал людей, словно щепки на штормовых волнах. И осмотревшись в городе, Котов составил на имя Феликса Эдмундовича Дзержинского докладную записку, в которой описал все, что он видел, без прикрас и нагнетания тревоги.
В Екатеринославе, как и в большинстве городов канувшей в бездну императорской России, правили сразу несколько групп самого разного политического толка, которые держали за собой определенные районы города. Первая такая группа, сторонники Керенского и Временного правительства, в основном чиновники,
Такие вот дела. Все шло своим чередом, и Котов, выполнив первое свое задание, отправился обратно на Дон, туда, где его ждала Наталья Каманина, и находились братушки-черноморцы. Добрался он быстро и уже четвертого февраля, вместе с 3-м Курляндским Латышским стрелковым полком товарища Калниньша и Латышским конным отрядом товарища Яниса Кршьяна, оказался на недавно освобожденной от белых станции Зверево. Здесь он увидел бронепоезд с матросами из 1-го Черноморского революционного отряда, и незамедлительно отправился к нему.
Василия узнали, среди черноморцев он личностью был известной. Однако, по какой-то причине, хмурые братишки только здоровались с ним, ничего о делах отряда не рассказывали, отводили в сторону глаза и направляли его к Алексею Мокроусову. Котов этому факту значения не придал. Он торопился к любимой, поэтому списал все происходящее на то, что моряки устали от боев. И предвкушая встречу с подругой и товарищами, он радостно ввалился в штабной вагон.
– Здорово, братишки!
– оглядывая накуренный салон и, сразу же отмечая, что Натальи здесь нет, воскликнул чекист.
– Василий?
– поднял на него взгляд, расположившийся за столом у окна насупившийся, словно сыч, Мокроусов.
– Здравствуй. Проходи. Садись.
Котов скинул у входа вещмешок и по-приятельски кивнул знакомым морякам, с которыми сошелся во время боев под Томаровкой. После чего он присел напротив командира, поправил кобуру с «кольтом», скинул бескозырку, которую для форсу носил даже зимой, улыбнулся и, вопросительно приподняв подбородок, спросил Мокроусова:
– Чего такой хмурый, Алексей? Случилось чего?
Мокроусов согласно мотнул чернявой головой, в которой была видна седина, и ответил:
– Случилось, Василий, - он помедлил, втянул голову в плечи и сказал: - Беляки твою Наталью убили.
Молодой чекист резко дернул головой. Улыбка все еще была на его губах и, понизив голос до полушепота, он произнес:
– Ты так не шути, командир, не надо. Это жестокая шутка и она мне не нравится.
– Это не шутка. Наталья Каманина, представитель ВЧК при 1-ом Черноморском революционном отряде погибла.