Вариант
Шрифт:
Павел Николаевич, на другой день после описанного разговора, был у Кольцова и выразил желание служить у него начальником дистанции. Кольцов обещал, так как свободные места у него были. Штат Кольцова состоял из четырех начальников дистанции, одного помощника и одного техника. На роль помощника он имел в виду Татищева,
– Что, если я буду проситься к вам? – спросил его Вельский.
Кольцов с удивлением посмотрел.
– Неужели пойдете? – радостно спросил он.
– К вам пойду.
– Серьезно говорите?
– Конечно, серьезно.
– Я буду счастлив.
– А меня возьмете? – спросил Дубровин.
– И вы?
– С наслаждением.
– А вы? – обратился он к Денисову.
– Нет, я больной человек, на линию нельзя мне. Стали строить планы близкого будущего. Выходило очень хорошо.
– Только Елька не пустит, – сказал вдруг Вельский упавшим голосом.
– Почему не пустит? – спросил Кольцов.
– Не пустит, – ответил Вельский. – Соединить нас втроем, что же это выйдет? Все вверх ногами поставим и его не пустим на участок.
– Да как он может не пустить, – возражал Кольцов. – Это мое право выбрать начальников дистанций.
Вельский в тот же день закинул удочку и рассказал свой план Залескому.
При докладе Залеский, между прочим, сказал Елецкому.
– Вельский и Дубровин хотят проситься к Кольцову.
– Дудки! – ответил добродушно Елецкий. – К этакому кипятку, как Кольцов, прибавить двух таких головорезов – они всю линию разнесут. Кольцову не пару подбавлять, а тормоза нужны.
И, помолчав, прибавил:
– Надо с этим кончить. Сегодня вечером приходите, составим списки на участки, и ночью надо их отпечатать. С конченным делом и разговоров не
Кольцову так и не удалось в тот день поговорить с Елецким о своем штате, а на другой день в управлении уже был отпечатан приказ начальника работ о назначениях.
Переговоры Кольцова с Елецким на эту тему оборвались на первой фразе Елецкого:
– Я завален просьбами о назначениях. Начальники участков все одних и тех же приглашают, остальных никто не желает. Начальники дистанций почти все к одному просятся, к остальным не желают. Чтобы избавиться от бесконечных просьб, я решил на этот раз изменить способ назначений и сам всех назначил. Так как ваш участок самый трудный, то вам и назначены лучшие силы: Зви-ницкий, Штомор, Мартино, Колович и ваши прежние Татищев и Стражинский.
– Я хотел было просить о Вельском и Дубровине.
– С кем же я останусь? – вспыхнул Елецкий. Через неделю Елецкий и Кольцов выехали в Петербург. Доклад сошел благополучно и, сверх ожидания, был встречен очень милостиво. Радиус 150, излюбленное детище Кольцова, пришелся как нельзя кстати.
В Петербурге в высших служебных сферах уже был возбужден вопрос об уменьшении радиуса.
На сожаление председателя Временного Управления о том, что не употреблен при изысканиях радиус 150, Елецкий с достоинством ответил:
– Я привез вариант с радиусом сто пятьдесят.
Передавая об этом Кольцову, Елецкий сказал:
– Вот и толкуйте с ними. В прошлом году на заседании мое предложение насчет радиуса было единогласно отвергнуто, а в этом году они готовы меня же упрекнуть за то, что я не ввел его!
И, помолчав, пренебрежительно бросил:
– Флюгера!