Варианты будущего
Шрифт:
— Похоже, это твоё. — Она достала вешалку, на которой висела моя (я сразу узнал свою рубашку) одежда. — Скорее!
— Ага…
Чтобы запрыгнуть в джинсы, накинуть рубашку и натянуть на босу ногу кроссовки, ушло секунд двадцать (собравшаяся в коридоре толпа скулящих упырей, уже принявшихся толкать и царапать дверь, побуждала меня поторапливаться).
— Идём! Тут невысоко… — с этими словами я решительно двинулся к окну. В этот момент в дверь сзади посыпались тяжёлые удары, и та заходила ходуном.
Я сорвал жалюзи и открыл окно. С улицы пахн'yло вечерней прохладой. —«Скоро
— Давай сюда! Смотри… — я показал женщине на коробку. — Забираешься на кондёр… я помогу, аккуратно, не упади… Свешиваешься вниз и прыгаешь. Я за тобой…
В этот момент дверь не выдержала, и верхняя её часть с треском отломилась. Через дыру на меня смотрело не меньше десятка таких рож… Тот, первый, был ещё ничего. Самые настоящие зомби из кино. И откуда они такие взялись? У одного нет половины головы, у другого отсутствуют губы, третья — с одним только глазом, какой-то жирный дед («Водянка у него что ли?»), баба какая-то страшная, бывшая, видимо, таковой ещё при жизни… И все голые.
Женщина быстро перебралась с подоконника на кондиционер, — я придержал её, перегнувшись через подоконник, — и, свесившись на руках, спрыгнула вниз. Когда пришла моя очередь спускаться, страшная бабища уже была в палате и пёрла на меня куда шустрее хромого кривошея.
Я спешно перемахнул через подоконник, ухватился за край рамы, встав на кондёр, стал спускаться и… грохнулся вниз вместе с аппаратом.
Мне повезло не получить в полёте по голове кондиционером и не зацепить при приземлении незнакомку, в последний момент успевшую отскочить в сторону. Но седалищем я всё же приложился изрядно, благо не о тянувшуюся вдоль стены бетонную отмостку. В последний момент перед падением я успел оттолкнуться от стены и потому долетел до палисада.
— Давай, вставай! — женщина протянула мне здоровую руку. Я принял помощь и поднялся.
— А что с рукой? — я указал на правую руку женщины, замотанную, как оказалось, куском простыни.
— Окно разбила, чтобы дверь открыть…
— Вены целы?
— Целы. Так, неглубокие порезы, царапины…
— Я Юрий… — начал я представляться и запнулся, так как не смог вспомнить кто я такой. Только имя. И всё.
Женщина заметила моё замешательство, но, по-видимому, приняла за неловкость.
— Я Ж'eнни, — быстро представилась она.
— Женни… слушай, я не могу вспомнить… — и в этот момент кто-то вывалился из окна второго этажа. Женни взвизгнула, прикрыв лицо перемотанной рукой. Да и я, если честно, не ожидал…
Я обернулся и увидел нашего общего знакомого. Упав вниз на бетонную отмостку, он угодил головой на раскрытый корпус кондиционера и теперь его голова находилась внутри корпуса, а тело — снаружи… но! (и тут я вспомнил слова Женни о том, что нападавший был уже мёртв) тело двигалось! Руки сгибались и разгибались, ноги сучили, а из обрубка шеи исходил всё тот же мерзкий скулёж…
— Нам надо уходить! —
— Куда? — посмотрела на меня женщина заплаканными глазами.
— Туда, где нет этих… где безопасно. А ты мне пока всё расскажешь о том, что, чёрт возьми, здесь происходит…
А происходило здесь, по словам Женни, следующее. Все эти люди в больнице были мертвы, но притом ходили и нападали на живых. Что вернуло мёртвых к жизни — непонятно. Однако, это не были классические голодные зомби из кино, желавшие сожрать всё живое. Эти, судя по их поведению, стремились лишь превратить живое в мёртвое и тем вполне довольствовались. Во всяком случае, Женни, пока спасалась от этих тварей, стала свидетельницей нескольких убийств, и ни разу зомби не проявили склонности к каннибализму.
Женни пришла в себя в кабинете на десятом этаже здания медцентра, и оказалась заперта там. Весь десятый этаж был административным, и голых мёртвых пациентов там не было. Зато были мёртвые врачи и какие-то ещё не совсем мёртвые люди, от которых Женни спасалась бегством. Электричества в здании не было и лифты не работали, и Женни пользовалась лестничными клетками, которых в здании имелось четыре. Как оказалось, Женни, как и я, помнила только своё имя и понятия не имела, как оказалась среди этого кошмара.
— Стоп! Ну хоть что-то ты должна помнить: откуда ты, свою фамилию, род деятельности… Может быть, какие-то имена?..
— А ты-то сам много помнишь?
Мы устроились в припаркованном на стоянке возле въезда на территорию медцентра реанимобиле. В салоне нашёлся термос с ещё тёплым кофе и пакет с холодными пирожками с яблоками. Женни жевала пирожок, запивая его остывшим кофе из пластикового стаканчика. Неглубокие порезы на её руке я обработал антисептиками и забинтовал найденными в машине бинтами.
— Я — ничего. Только имя. Ещё возраст… Мне, кажется, тридцать три…
— А мне тридцать восемь… кажется, — хохотнула Женни.
— А что это за место? Что за город?
— Щас! — Женни встала с топчана, тянувшегося вдоль правого борта машины, и бесшумно скользнула в кабину, где, пригнувшись, принялась рыться в бардачке.
— Ничего. Никаких документов, — сказала она, когда вернулась назад.
— Ладно. Надо выбираться отсюда. Надо найти машину…
— Может, эту попробуем завести?
— Без чипа водителя?
— Хм… Провода соединить…
— Нет уж. Давай подыщем что-то… более мобильное.
Мы прихватили из реанимобиля синюю медицинскую сумку с широким ремнем, в которую собрали медикаменты и средства первой помощи, а также термос с кофе и оставшиеся пирожки. В ящике для инструментов, встроенном под сиденьем водителя, я нашёл монтировку, которую тоже взял с собой. Женни скинула изодранный пиджак и надела найденную в карете тёплую форменную куртку. Синяя куртка с белым крестом на груди слева и надписью: «Скорая помощь» на спине, до середины бедра прикрывала стройные, слегка полноватые ноги женщины, полностью скрыв превратившуюся в набедренную повязку серую юбку. Обута Женни была в тёмно-бордовые ботинки на низком каблуке.