Варианты
Шрифт:
– Ну давай, рассказывай, – сказал я ему.
Он ничуть не удивился, услышав от меня эту фразу. Мы знали друг друга с детских лет и были очень близки. Я прекрасно видел, что ему просто не терпится мне что-то рассказать, а он видел, что я жду от него именно это.
– Такое дело, Володя, – неуверенно начал он, – только не обижайся. Я ухожу из секции.
Этого я не ожидал. Не сказать, что я не мог предположить такое в принципе, но всё же… Много лет тренировались вместе, спорт стал нашим образом жизни, недавно мы планировали не бросать его и после окончания школы. Иван Трофимович предлагал нам вариант –
– Так и въедете туда на своих велосипедах, и для вас там всё будет просто, – сказал он нам тогда. – Ваш образ жизни почти не изменится, будете так же тренироваться, участвовать в соревнованиях и получите при этом нормальную профессию. Когда придёт время расстаться со спортом, если оно для вас придёт, сможете получить работу по специальности. Другими словами, на кусок хлеба себе всегда заработаете.
На мой взгляд, это была отличная перспектива, но после слов Сашки она перестала быть таковой. Я хотел пройти этот путь вместе с ним – Лесотехническая академия привлекала меня процентов на пятьдесят, если не больше, только из-за него.
Кроме того, что мы были лучшими друзьями, мы были напарниками – вместе тренировались, были партнёрами. В велоспорте это очень важно. На шоссе всегда тренируются в двойках, и от напарника очень многое зависит, любая группа в нашем виде спорта, какой бы большой она ни была, состоит из пар спортсменов. Именно поэтому Сашка просил меня не обижаться. То, что он решил, касалось лично меня и как минимум требовало объяснения.
– Объяснить не хочешь, с чего это вдруг ты так решил? – спросил я.
– Это, Володя, случилось не вдруг. Ещё летом я понял, что карьера спортсмена мне не подходит, сказать только никак не решался, думал, что моё решение изменится. Слишком уж многое связывает меня с этим спортом. Но несколько дней назад решил окончательно. Ещё и Светка масло в огонь подливает…
– Так, значит, всё дело в ней, – ответил я. – Хочешь, я с ней поговорю?
– Володя, с ней разговаривать не надо, дело во мне, и моё решение не изменится. Да, мы вместе с ней решили пойти в Политех, и наши отношения становятся серьёзными. Но главное, почему я ухожу, не в этом. Я считаю, что спорт – это не профессия, нельзя всю свою жизнь проехать на велосипеде. То, что предлагает Иван Трофимович, мне не нужно. Посмотри на него: ему уже тридцать пять, а он с пацанами по улице на мотоцикле ездит.
– Не обязательно становиться таким, как он, – возразил я. – Во-первых, если мы сделаем так, как он предлагает, и поступим в Лесопилку, то получим нормальную профессию, и если в спорте ничего не добьемся, пойдём заниматься деревообработкой. Во-вторых, мы ещё как минимум пять лет будем заниматься тем, что нам нравится, а за пять лет можно и в спорте многого добиться. За это время можно и до сборной страны дорасти.
– Для тебя это, наверное, возможно, – ответил он, – вон как вчера рванул, а мне эта перспектива не светит. Лесопилка меня тоже не привлекает, а тренироваться на велике ещё пять лет хоть и не плохо, особенно если с тобой, но для меня не годится. Я не могу потерять Свету, я хочу поступить вместе с ней в Политехнический
– Хоть сезон докатаешь? – спросил его я.
– Не хочу тебя огорчать, но, видимо, не выйдет даже это, – ответил он. – Завтра записываемся на подготовительные курсы, и через неделю все вечера будут заняты – будем готовиться к поступлению. Ты же знаешь, как я учусь, мне нужно подтягиваться.
– Да, добавил ты мне проблем, – ответил я. – Как теперь тренироваться? Напарника мне не найти. В нашей команде его нет и никогда не будет. Менять команду – не вариант. Постоянно плестись в хвосте – нагрузки минимальные, считай, просто прогулка на велосипеде. В этот сезон точно ничего не изменится. Что будет в следующем – неизвестно.
– Володя, не обижайся, – сказал Саша. – Так уж сложилось, пришло время что-то менять. Дальше может быть поздно. Как бы там ни было, но мы же с тобой друзья, ты должен меня понять, надеюсь, что друзьями мы и останемся.
Честно говоря, я очень на него разозлился. Он ради каких-то своих целей практически разрушил все мои планы. Разрушил, не считаясь со мной. «Какая же это дружба? – думал я. – Как он может после всего этого так спокойно о ней говорить?»
– Не знаю, Саша, всё это слишком неожиданно для меня, – ответил я. – Мне нужно всё это хорошенько обдумать и понять, как действовать дальше.
И я замолчал, демонстративно отвернувшись от него. Молчал и он. Чуть позже в кухню заглянула моя мама.
– Что ж вы пирожки не поели совсем? – спросила она.
– Спасибо, Тамара Петровна, – ответил Сашка, – но как-нибудь в другой раз. Мне уже пора.
Мой друг поднялся из-за стола. Я даже не взглянул в его сторону. Выходя, он сказал:
– Тамара Петровна, до свидания. Володя, пока.
– Пока, – еле слышно ответил я, предполагая, что он вряд ли меня услышит.
Хлопнула дверь, и Сашка ушёл.
– Что, Володя, поссорился с другом? – спросила мама.
– Нет больше у меня никакого друга, – ответил я.
Мама подошла ко мне, потрепала по голове и, улыбнувшись, сказала:
– Ты ошибаешься, дружба так просто не кончается. От друзей избавиться совсем не просто.
В понедельник вышло так, как я и предполагал. Саша на тренировку не пришёл, и я тренировался один, без напарника. Я плёлся в хвосте нашей команды. Закрытый от ветра спинами ребят, я почти не напрягался и, проехав, запланированные пятьдесят километров, даже не устал. Мне казалось, что я зря трачу своё время. Тренировка окончилась, и я в плохом настроении отправился домой. Все, включая тренера, это видели. Они понимали моё состояние. Перед самым уходом Иван Трофимович спросил:
– Володя, ты не в курсе, что с Сашей, почему он не пришёл?
– Не знаю, Иван Трофимович, – соврал я, возможно, рассчитывая, что мой друг ещё передумает. – Сам удивляюсь, может быть, простудился.
– Простуда – штука коварная, заболеть каждый может, – ответил он. – Но ничего, вы парни крепкие, день-два, и всё будет в норме. Загляни к нему, проведай, а в среду жду вас обоих здесь.
– Хорошо, Иван Трофимович, загляну, – опять соврал я, зная, что никуда не пойду, мы с Сашкой даже не разговаривали, понимая, что от его болезни за день-два вряд ли поправишься.