Варламов
Шрифт:
подходит к Варламову, обхватывает его шею короткими руками
и целует в лоб.
И все, кто пишет о Варламове, обязательно отмечают в нем
черту, «которая вообще редко встречается в театральном мире:
он не был завистлив ни к успехам старых товарищей, ни, тем
более, к молодым актерам. Последние часто прибегали к его по¬
кровительству.
— Похлопочите, дорогой Константин Александрович, чтобы
эту роль дали мне. Ведь вы знаете,
грать.
И он шел к кому следует и добивался желаемого». (Так
пишет Н. В. Дризен.)
Одно время говорили, что театром правит троица — Савина,
Давыдов, Варламов.
Верно, долгие годы княжила за кулисами умная, языкатая,
ярко талантливая и тщеславная, своевольная, очаровательная
Савина. Многое делалось по ее хотению: выбор пьес, распределе¬
ние ролей. Непослушание никому не спускалось, инакомыслие
пресекалось. Терпеть не могла соперниц: не было уютно рядом
с ней ни П. А. Стрепетовой, ни потом — В. Ф. Комиссаржевской.
Смела сказать новому управляющему труппой П. П. Гнедичу
прямо в глаза:
— Я очень рада, что вы назначены в нашу губернию губер¬
натором, хотя знаю, что я как служила до вас, так буду слу¬
жить и после вас: на этом месте долго не засиживаются...
Немалым влиянием на театральное начальство и труппу
пользовался и Давыдов — актер великого дарования и человек
широкообразованный, умница и дипломат.
А Варламов... Нет, Варламов не входил ни в какие дела,
только и знал, что свои роли (и то не всегда твердо знал). Са¬
виной просто угодно было и выгодно числить Варламова в своих
союзниках. Если и решался вставить свое слово, разве только
в пользу молодых актеров и актрис. Хлопотал им хорошие роли.
Нет ни одного «александрийца» младшего поколения, кто не
вспоминал бы потом, как обласкал его, помог на первых порах
добрейший дядя Костя.
«Варламов вообще замечательно относился к молодежи — и
не на словах, а на деле. В «Вишневом саде» в эпизодической
роли почтового чиновника выступал молодой артист Д. X. Паш-
ковский. Он красочно создавал эту фигуру и очень типично тан¬
цевал на вечеринке. И я всегда видела, как Варламов специально
усаживался в кулисах смотреть эту сцену.
— Костенька, зачем вы здесь? — удивлялась я.
— Пашковского смотрю, хорошо сделал роль!
Нужно ли добавлять, как вдохновляло молодежь такое любов¬
ное и заботливое отношение старого мастера.
Варламова любил весь театр. За тридцать лет совместной
с ним работы я не слышала,
раз сказал о нем недоброе слово».
Это — из воспоминаний В. М. Мичуриной-Самойловой.
Ю. М. Юрьев описывает свой первый день в Александрий¬
ском театре, первую репетицию: он вводился на роль Милона
в «Недоросле».
«Я начал свою роль, едва владея собой. Дух захватывало,
когда я, шагнув вперед со сцены, произнес первые слова роли,
обращенные к Стародуму — Никольскому:
— Я почту за истинное счастье, если удостоюсь вашего до¬
брого мнения, ваших ко мне милостей.
В ответ я ожидал фразу моего партнера Никольского, но
вместо его слов вдруг сзади, из-за кулис, раздался органный
голос Варламова:
— Удостоишься, миленький, удостоишься... Будет тебе это
счастье! Не беспокойся!..
В ответ на этот неожиданный «апарт» Варламова раздался
общий добродушный смех, и репетиция приостановилась. Только
тут я заметил, что все участники, не занятые в данной сцене,
стояли во всех дверях павильона, где происходила репетиция, и
с любопытством следили за дебютантом. Слова Варламова, выз¬
ванные, видимо, желанием ободрить меня, были сочувственно
приняты. Все нашли нечто знаменательное в словах, произнесен-
ных мною. Действительно, я «почел бы за счастье», если б удо¬
стоился их «доброго мнения»...»
Б. А. Горин-Горяинов тоже рассказывает о том, как был он,
молодой актер, ласково встречен Варламовым в первые же дни
после вступления в труппу Александрийского театра.
А вот и рассказ Я. О. Малютина (из книги «Актеры моего
поколения»):
«От момента зачисления меня в «артисты императорского
Александрийского театра» до осеннего сбора труппы, происхо¬
дившего, как правило, в августе, оставалось добрых пять меся¬
цев. Пять длинных месяцев ожидания! Мне казалось, что я лопну
от нетерпения, отсчитывая дни до начала сезона.
И вот тут-то мне опять необыкновенно повезло. Как раз
в это время один из артистов Александрийского театра... форми¬
ровал труппу для трехмесячных варламовских гастролей по юж¬
ным городам России. В числе избранников, приглашенных в эту
труппу, оказался и я. Надо сказать, что полученное мною при¬
глашение было само по себе в высшей степени лестным, но осо¬
бенно лестным оно было для меня потому, что исходило, как я
впоследствии узнал, непосредственно от Варламова... Я, конечно,