Варни-вампир 3, или Утро кровавого пира

Прест Томас

– Да, верно, – сказал Джек.

Они продолжили идти с большой осторожностью и с большим вниманием. Становилось поздно и никого не было вокруг, по крайней мере они никого не встретили. Люди обычно не бродят после наступления темноты, особенно после сообщений о вампире; предпочитая не хвастаться своей смелостью, люди старались не выходить из дому по ночам. Вечер был не совсем темным благодаря лунному свету. Но его затемнял туман, из-за которого объекты местности было трудно разглядеть. Когда они подошли

к границе деревни, Джек Прингл сказал доктору Чиллингворту.

– Мы пойдем через деревню, доктор?

– А почему бы и нет? Не думаю, чтобы кто-нибудь отважился причинить нам вред. К тому же это кратчайший путь.

– Очень хорошо, – сказал Джек, – я согласен, я не думаю, что кто-то рискнет напасть на меня, тем более когда я не один.

Они продолжили путь молча и шли так некоторое время. Доктору было все равно, разговаривать с Джеком или нет, болтовня была пустой. Кроме того, несмотря на легкость картины, в которой убеждал его Джек, доктор находил ее тяжелой и неудобной для переноски. Если бы он нес ее сам, у него были бы большие трудности.

– Мы уже почти пришли, – сказал Джек, опуская свой конец картины, что заставило доктора Чиллингворта остановиться.

– Да, мы почти пришли, но почему ты остановился?

– Вы видите, – сказал Джек, подтягивая штаны, – как я и сказал, мы уже почти пришли.

– Да, и что с того? Мы же собирались идти до конца, правильно? – спросил доктор.

– Да, точно. Это так. Вы собирались делать это, но не я.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Чиллингворт, – ты говоришь загадками, Джек. Что с тобой случилось?

– Ничего, видите ли, я не хочу идти в коттедж, потому что у нас с адмиралом произошло то, что вы называете громким ворчанием, и я сейчас в немилости, хотя не знаю почему. Я всегда исполнял свои обязанности для него, а также для своей страны. Старик, однако, обижается. Я тоже. Джек такой же, как его хозяин и на суше.

– Так, значит, ты не хочешь идти туда? – сказал Чиллингворт.

– Да. Не потому, что боюсь или стыжусь, я просто никому не хочу причинять беспокойства и не хочу, чтобы в мою сторону бросали злые взгляды.

– Очень хорошо, Джек, – сказал доктор. – Я вам очень обязан, и если вы не хотите идти, я не буду настаивать.

– Я понимаю, доктор. Я оставлю вас здесь, если вы сможете проделать оставшийся путь сами. Вам осталось пройти не более двухсот ярдов, так что вы в безопасности. До свидания.

– До свидания, Джек, – сказал доктор Чиллингворт, который стоял, потирая свой лоб, когда картина стояла у забора.

– Вам подать ее?

– Нет, спасибо. Я могу и сам поднять ее. Она не такая тяжелая.

– Тогда до свидания, – сказал Джек. Через несколько секунд он исчез из виду, и доктор остался наедине со зловещей картиной. Ему осталось

пройти всего ничего, он уже был в пределах слышимости из коттеджа. Было уже поздно, он верил, что еще застанет их неспящими, потому что спокойствие и тишина вечера очень гармонировали с их чувствами. В такое время они могли смотреть в лицо природе и свободно мыслить, потому что сейчас не было никого, кто бы мог потревожить тишину и спокойствие этого места.

– Хорошо, – пробормотал Чиллингворт, – сразу и пойду в коттедж с этим грузом. Как они посмотрят на меня, после того как я покажу, что принес им? Я не могу не улыбаться при мысли о том, как они будут выглядеть после моего появления.

Переполненный приятными мыслями, доктор положил картину на плечо и медленно зашагал. Он подошел к глухой стене, которая вела к входу в сад. Там была плантация молодых деревьев, которые нависали над дорогой и отбрасывали тени, – отличное место в жаркую погоду.

Доктор нес картину на плече, но ему было не удобно, потому что вес картины давил на него, он был вынужден остановиться и поменять плечо.

– Вот, – пробормотал он, – так-то будет получше.

Он продолжил путь медленным и ровным шагом, уделяя все свое внимание манере переноса картины. Внезапно его парализовал громкий крик такого странного характера, что он невольно остановился. В следующий момент его ударило что-то тяжелое, как будто со стены да него прыгнул человек.

Так оно и было, через мгновение он понял, что его попытались лишить картины. Он понял это и стал сопротивляться, но был вынужден выпустить картину из рук.

Некоторое время нельзя было сказать точно, кто выйдет победителем, но сил доктора было недостаточно, чтобы сопротивляться сильному противнику, с которым он был вынужден бороться, и тяжелым ударам, которые посыпались на него.

Сначала он еще мог сдерживать атаку, но, пропустив нескольких сильных ударов, он упал, и силы покинули его.

А затем он получил удар, который и вовсе лишил его чувств. Он не мог сказать, как долго лежал здесь, но, как он подумал, недолго, потому что все вокруг него было таким же, как и до нападения. Луна почти не сдвинулась, и тени падали в том же направлении.

– Я лежу здесь не долго, – пробормотал он через несколько мгновений размышлений, – но, но…

Он остановился и оглянулся вокруг. Объект его заботы исчез. Картины нигде не было. Ее унесли, когда он был побежден.

– Ушел! – сказал он низким печальным голосом. – И после всего что я сделал!

Он вытер лоб рукой, и на внешней стороне руки он увидел темную кровь. Он обнаружил, что бровь его рассечена. Он даже чувствовал, как кровь струится. вниз до его лицу. Доктор встал и нетвердым шагом подошел к стене. Опираясь на нее, он зашагал, пока не достиг двери.