Варщик 4

Кочеровский Артем

Увидев моё потрясение, Сицин замолчал. Я посмотрел на небо. Оно было затянутым и серым. Казалось вот-вот пойдет дождь, но каким-то чудом небеса удерживали влагу в себе. Гулял почти незаметный ветер, но даже самые слабые его порывы я ощущал, будто ледяное дуновение. Захотелось закутаться в плед и спрятаться в уютную каморку с очагом. Одиночество. Разве может быть кто-нибудь более одинок, чем тот, кто вернулся в свой мир, когда половина его жизни осталась позади? Как будто меня взяли поиграть на детство и юношество, а потом отдали из-за ненадобности. Я стал чужим в своём мире…

— В первый же месяц экспериментов Драрок поставил Икару несколько сотен младенцев, —

продолжил Сицин. — Почти всех Икар отпустил в свободное плавание в другом мире, а за некоторыми стал пристально следить. Дети повзрослели. Икар связался с ними в пространственном пузыре. Так в другом мире зародилась диаспора Икара. Младенцев переносили в другой мир сотнями. Почти все они оставались слепы к происходящему, в то время как некоторые одаренные вставали на службу Икару. Требовалось потратить много сил, чтобы вытащить одаренного без его ведома. Зато дело обстояло совсем по-другому, если на той стороне Икару помогали. Одаренные выпивали зелье и сами помещали себя в пространственный пузырь. Вытащить их оттуда было гораздо проще. Дарград начал расцветать. За жалкие десятилетия превратился из фермерского городка в жемчужину и мощь материка.

— Драрок получил первых рабов. Он запудрил им головы байками о предназначении, искуплении и прочей ерунде. Заставил их поверить в свои обязательства. И все же ожидания Драрока Икар не оправдал. Одаренные из другого мира хоть и возвращались слепыми котятами, но со временем отращивали клыки и когти. Глядя на мир вокруг себя, они понимали, что они не хуже тех других, которым служат. Время от времени рабы устраивали бунты. Чаще неудачные, но бывали и серьезные встряски. Тогда Драрок надавил на Икара, заявив, что его долг не считается прощенным, потому что он поставил ему непослушных рабов. И вот уже во второй раз, оказавшись под давлением и страхом смерти Икар придумал Зелье Преломления — уникальный состав, который преобразовывается в энергетические частицы с любым строением. Зелье Преломления легло в основу Зелья Подчинения, которое Икар делал из одаренных.

— Во время возвращения он переносил преломленные структуры в тела простаков?

— Да, — Сицин обреченно кивнул. — Он использует их в качестве сосудов для формирования Зелья. Умертвляет, как только структура оказывается внутри, а потом работает над извлечением материи. Феноменальный потенциал Зелья Преломления открылся спустя годы после его создания. Не только Икар, но и другие алхимики оценили его возможности. С тех пор отправляемые в другой мир новорожденные или семена, как их называет Икар, почти никогда не возвращаются живыми. Возвращаются только отдельные экземпляры под заказ, а все остальные — взращиваются для жатвы…

Меня прошиб холодный пот. Материя кинулась помогать, но я отключил её, точно выдернул шнур из розетки.

— Но был кто-то ещё? Не только Икар? — спросил я.

— Ты про Хана и Чаоса? Икар называл их браконьерами. Они научились преломлять пространство и познали Пространственный пузырь. И тот, и другой, разузнав о деятельности Икара, решил схалтурить. Они воровали из другого мира преломленные материи каждый для своих нужд. Со временем у них появились свои небольшие диаспоры. Одно время Икар подумывал сказать об этом Драроку, чтобы тот наказал воришек, но передумал. Хан и Чаос были слишком мелкими игроками, чтобы серьёзно повлиять на работу Икара. К тому же, он временами пользовался их налаженными связями в другом мире, если ему было нужно найти подходящего одаренного или что-то ещё, — Сицин смахнул со стола хлебные крошки.

Мы снова замолчали. Я почувствовал себя опустошенным и выжатым. Быть

может, где-то в глубине души я ждал, что ответом на вопрос о моём перемещении в другой мир станет раскрытая тайна или загадка, а всё оказалось много прозаичнее. Я оказался одним из тысяч похищенных или купленных младенцев, которого, словно семечку посадили в чужую почву, чтобы потом сорвать и съесть. В этом не было ничего романтичного или… В этом не было ничего, кроме всепоглощающей нарастающей злобы. Злобы к этим двум ублюдкам, которые посчитали, что имеют право распоряжаться жизнями. Их игра в преломление отнимает две жизни простаков — по одной в этом и том мире — а после корёжит или забирает жизнь и самого одаренного. Икар не превзошел своего отца в алхимии, но с лихвой переплюнул его в алчности и жестокости.

Во рту собралась горечь. Мышцы лица сжались, будто я щурился от яркого солнца. Подушечки пальцев впились в ладони.

— Не похоже, что вы гордитесь достижениями Икара, — я посмотрел Сицину в глаза. — Тогда почему работали на него?

— Когда Икар собирал команду помощников, никто не знал о том, чем он занимается. Икар привлекал способных учеников или уже опытных учителей и распределял между ними обязанности. Каждый делал свой кусочек работы, не зная, во что складываются все детали, — Сицин опустил глаза в землю. — Я ушёл, как только узнал правду. А эта школа, — он кивнул на здание, — своего рода искупление. Я хочу помочь тем, кому ещё можно помочь. И я приношу тебе свои извинения, Сайлок. Ты не должен был всего этого пережить.

Я встал, упёрся руками в стол и навис над Сицином:

— Если хотите настоящего искупления, то помогите мне добраться до Икара.

Глава 17. Война рабов

В цветах приближающейся ночи Дарград походил на высокоразвитую цивилизацию. Цивилизацию, достигшую не только величия на своей планете, но и покорившую другие. Угловатые уродцы муравейники подсвечивались разными цветами. Развязки вокруг них мерцали тысячами автомобильных огней, сливающихся в единую красно-белую трассу. Если бы я своими глазами не видел, что именно творится внутри этих перенаселенных монстров, то едва ли поверил рассказам.

Виной было моё восприятие. Заложенные в мозгу принципы привычной архитектуры, стиля, композиции. Нагромождение ужасных небоскребов-кварталов на уровне подсознания связывалось с чем-то высокотехнологичным и развитым. Не то чтобы всё было слишком плохо. В муравейниках работала умная система отопления, вентиляция и канализация. В каждую квартиру провели свет и исправно обслуживали развязки с парковками. И все же железобетонные глыбы оставались железобетонными глыбами. Сколько не навали друг на друга подключенных к электричеству контейнеров, они так и останутся горкой железных контейнеров.

Сложно сказать, чем руководствовались архитекторы Дарграда, кроме своей воспалённой фантазии. Кварталы-муравейники и магистрали-взлетные полосы на поверку оказались неудачным экспериментом, но слишком масштабным, чтобы его свернуть. Про проблемы жизни внутри муравейника можно было рассказывать часами, среди которых самые острые: антисанитария, неконтролируемая преступность, перенаселение и нелегальное строительство. Отдельного котла в аду заслуживали дизайнеры гига-парковок на нижнем уровне муравейников. По сути парковки представляли собой огромные бетонные площадки, на которых жители муравейника бросали свои машины и тащились в дома. Если владельцу авто не повезло с лифтом или расположением жилья, то прогула от машины до дома могла растянуться на несколько километров.