Варторн: Уничтожение
Шрифт:
В результате Аквинт покинул команду грузчиков и перешел в управленческий штат предприятия. Вскоре он уже вел бухгалтерию всей компании и, соответственно, получал повышенную оплату.
К тому же – уже без ведома хозяев – он выкраивал себе вторую, не менее щедрую зарплату. Причем не испытывал по этому поводу ни малейших угрызений совести, считая, что вполне заслужил такое поощрение. В принципе, Аквинт мог уворовывать гораздо больше. Его положение позволяло скрытно направлять денежные потоки в собственный карман. Но юный бухгалтер не перегибал палку, не жадничал. Понимал:
Наконец этот час настал: Аквинт накопил достаточно денег, чтобы открыть свое дело. К тому времени у него было существенное преимущество перед конкурентами: он успел досконально изучить природу нанимателей. Даже самые улыбчивые и благожелательные из них на поверку оказывались беспощадными волками, когда дело доходило до денег.
Собственная философия Аквинта отличалась известной терпимостью: он позволял своим рабочим «подкармливаться» по мере возможностей. Почему бы не дать человеку приумножить свое благосостояние, если это не вредит делу? Ведь существует усушка и утруска товаров в пути, а иногда и оплата оказывается несколько завышенной. Покуда все оставалось в пределах разумного, Аквинт готов был закрывать глаза на мелкие несоответствия.
С теми же, кто зарывался и пытался урвать кусок не по зубам, он расправлялся решительно и последовательно.
В результате у Аквинта сложился весьма успешный бизнес: грузовые перевозки гармонично совмещались с перепродажей контрабандного товара на сторону. Иногда преобладало одно направление, затем перевес оказывался на другой стороне. Но в целом – хоть Аквинт это и отрицал – криминальная составляющая обеспечивала ему столько же прибыли, сколько и легальная часть дела.
И вот в один злосчастный день Фельк решил захватить власть над всем Перешейком. Захватчики начали с Каллаха – пришли и завоевали его. Для Аквинта это означало катастрофу. Он лишился всего – и успешного дела, и личной жизни. Точно так же, как лишился независимости его родной город, который безбедно и безопасно существовал уже многие десятки зим.
Шагая по каллахской улице и наблюдая за своими земляками, Аквинт размышлял о том, что всем этим людям оказалась уготована столь же незавидная судьба. Торговцы, ремесленники, наемные рабочие – большинство из них продолжало трудиться, как и до фелькского нашествия – но все они превратились в нищих. Их безжалостно обокрали, конфисковав сбережения, которые люди копили годами. Оккупанты изъяли из оборота настоящие, металлические деньги и пустили их на собственные военные нужды. Вместо того горожанам подсунули кучку бесполезных раскрашенных бумажек.
Бедный покоренный Каллах… он в полной мере прочувствовал свое поражжение. Как бы Аквинт ни старался отвлечься, он снова и снова возвращался к этим горестным мыслям.
Завернув на один из небольших базарчиков, Аквинт разыскал интересующую его лавку. С хозяином он был не знаком, но о качестве товаров наслышан.
– И у вас хватает совести продавать такое барахло! – начал он торговлю.
– Разуй глаза, деревня! Посмотри на цену! Да я же задаром товар отдаю, сам потом неделю голодать буду, – поддержал игру торговец. – Ты что же, не разумеешь свою выгоду?
Аквинт
Наконец он достал из кармана пригоршню бумажек, положил на прилавок и не спеша удалился со своим приобретением. Торговец благоразумно не поинтересовался, как это однорукий покупатель намеревается играть на инструменте.
Пройдя по узеньким кривым улочкам, Аквинт свернул в совсем уж запущенную часть города. Но даже здешняя нищета и разруха были милы его сердцу – мальчишкой Аквинт провел не один счастливый день среди этих трущоб.
Много друзей исчезло, сгинуло в водовороте грянувшей войны, но все же, шагая по пыльной мостовой, Аквинт там и сям встречал знакомые лица. Он вошел в гостиницу своей старой знакомой – госпожи Лайны.
Поднялся на третий этаж. Это была его причуда, недурно оплаченный каприз – поселить новых рекрутов в комнату, которую раньше занимал Менестрель. Впрочем, возможно расходы и окупятся. Старая поговорка гласит, что вор всегда возвращается на место преступления. Ерунда, конечно… Настоящие профессиональные воры всегда серьезно планируют каждую операцию. Но ведь есть же еще и дилетанты, которые выбирают себе объекты наобум или еще по каким-то причинам, отличным от выгоды… вот те да, те могут вернуться на старое место.
Кто знает? Возможно, Менестрель, и впрямь, однажды посетит свое старое жилище.
Аквинт осторожно постучал в дверь и замер в ожидании. Непонятно почему, но у него сложилось четкое впечатление, что этих двоих связывали более чем дружеские отношения. А ему не хотелось бы вламываться в комнату посреди любовных утех странной парочки.
Стоя под дверью, Аквинт подумал, что его новые сотрудники вполне могли и сбежать – времени со вчерашнего дня у них было более чем достаточно. Ну что ж, он с самого начала предусмотрел такую возможность. Она его не пугала: он знал, что выбраться из оккупированного Каллаха почти невозможно.
Впрочем, опасался он напрасно – дверь ему открыла сама Радстак. Очень необычная женщина, мелькнуло в голове у Аквинта. И, пожалуй, довольно привлекательная – несмотря на мужскую короткую стрижку и шрамы через все лицо. Было в ней что-то от змеи с их скользкой текущей грацией и неуловимой стремительностью движений.
– А, Радстак, – улыбнулся Аквинт – Как тебе ваше новое жилище?
– Случалось мне спать и в местах похуже, – ответила женщина. Говорила она с легким акцентом, который Аквинт никак не мог определить.
– А ты, Део. – обратился он к ее напарнику, – ты хорошо выспался?
– Вполне, – кивнул тот.
– Вот и отлично. Будем считать, что обмен любезностями состоялся. Теперь перейдем к делу. Кто-нибудь из вас знает, что это такое? – Аквинт продемонстрировал им инструмент, приобретенный на рынке.
– Похоже на меллиглос, – пожал плечами Део.
– Он и есть, – подтвердил Аквинт. – Умеете играть на нем?
Радстак молча разглядывала инструмент, зато ее товарищ откликнулся.
– Наш придворный учитель… э-э, короче, я когда-то учился.