Варторн: Уничтожение
Шрифт:
Позже, уже во время комендантского часа, раздался стук у их двери. А еще некоторое время спустя они узнали об отважной вылазке, предпринятой этой ночью мятежниками из Рассеченного Круга.
ПРОЛТ (3)
На сен раз ей не пришлось долго ждать, мучаться раздумьями над собственным местом в этой судьбоносной войне – как вообще, так и в настоящий момент. Буквально через несколько минут послышались тяжелые уверенные шаги, и в дверном проеме обрисовалась массивная фигура Сультата. Боевые доспехи
– Мыслитель Пролт, – пророкотал он, – благодарю за то, что вы пришли. Мне хотелось попрощаться с вами наедине.
Пролт машинально поклонилась. Она усмотрела в том еще одну уловку со стороны премьера. О, этот человек великолепно владел языком и манерами: смиренный тон, которым он благодарил ее, лишь подчеркивал заведомо преимущественное собственное положение. Великолепный манипулятор! Наверное, это необходимое качество для человека, занимающего столь высокий государственный пост.
Девушке и в голову не пришло, что Сультат может испытывать искреннюю признательность.
– Времени у нас совсем немного, – проговорил он, притворяя за собой дверь, – но, думаю, его хватит, чтобы сказать самое главное.
– И что же мы с вами собираемся обсудить?
Голос Пролт слегка дрогнул. Ей было очень важно утвердить себя в предстоящей беседе.
Они находились в небольшом кабинете в том же здании, где проходила конференция Союза. Богато обставленный, он тем не менее нес на себе некую печать необжитости – похоже, этим помещением пользовались нечасто. Пролт осталась стоять посреди комнаты.
Сультат тоже на мгновение остановился в эффектной позе – рука у пояса, на эфесе меча – затем медленно пустился в обход кабинета. Девушка провожала его взглядом. Неярко горела одинокая лампа, освещая полированные панели роскошной, но слегка запыленной мебели. На одной из стен висело живописное полотно: обнаженная женщина раскинулась в зарослях на берегу реки. Пролт обратила внимание на картину, лишь когда премьер прошел мимо нее.
– Я могу себе представить, что вы чувствуете, Пролт, – задумчиво произнес он. – Вам кажется, что собравшиеся не оценили ваш вклад в общее дело. Вернее, недооценили.
Тени, падавшие на его широкое, резко очерченное лицо, затеняли пронзительные голубые глаза.
Девушка смотрела, затаив дыхание и стараясь не моргать.
– И мне бы хотелось вас разубедить, – продолжал Сультат. – Поверьте, мы ценим то, что вы делаете. Когда все закончится, я, конечно же, пожалую вам пару-тройку побрякушек и осыплю всеми теми почестями, что имеются в распоряжении Благородного Совета Петграда. Правда, подозреваю, все это не слишком важно для вас. Естественно, я могу только догадываться о ваших чувствах…
Он снова остановился и сухо улыбнулся собеседнице.
– …но бьюсь об заклад, что достаточно верно их оцениваю, не так ли?
От волнения горло у Пролт свело, и она непроизвольно сглотнула.
– Без меня у вас ничего бы не получилось, –
– Вы имеете в виду битву на Торранских равнинах?
– Я имею в виду свои прогнозы относительно перемещения фелькской армии.
– Согласен. У нас есть свои эксперты, которые тоже изучают историю войн – с не меньшим пылом, чем вы, – но, к сожалению, не обладают вашим пониманием предмета. Эти люди используют те же карты, которыми снабжал вас мастер Хоннис в Фебретри, и пытаются предсказывать ход военной кампании. Однако они никак не могут сравниться с вами поточности прогнозов.
– И никто не может, – убежденно сказала девушка.
– И снова согласен, – невозмутимо подтвердил Сультат.
Сердце Пролт преисполнилось гордостью, бешено заколотилось. Вот оно, признание! Официальное подтверждение ее значимости.
– Но, – продолжал премьер, – к чему я это говорю? Я считаю, вы должны занять достойное место в хрониках нынешней воины – так, чтобы вас вспоминали и через сотни зим.
До того Сультат стоял у дальней стенки. Теперь он двинулся навстречу девушке, которая продолжала стоять посреди кабинета, в точности под лампой. По мере того как премьер приближался, его лицо – отмеченное печатью времени, но не утратившее своей силы – становилось все лучше видно. Наконец он остановился рядом, нависая над Пролт, и она смогла заглянуть в его глаза. Было в них нечто, смягчающее привычную суровость. Возможно, усталость… А может, ожидание грядущей битвы.
– Пролт, – тихо заговорил премьер, – вас ценят. Вы нужны нам. От вас многое зависит. Я чувствую ваше недовольство и не могу его игнорировать. Как я могу исправить положение, что я должен сделать?
Теперь она не удержалась и сморгнула… затем еще раз. Сультату удалось ее удивить. Вот уж никак не ожидала, что этот человек, занимающий столь высокое положение, сумеет проникнуть ей в душу и разглядеть царившее там смятение. Но как он узнал? Наверное, все дело в его коварстве. Именно оно добавляет премьеру проницательности и помогает заглянуть в се мысли. Сультат собирает силы всего Союза с намерением обрушить их на Дардаса-Вайзеля, и ему требуется, чтобы она отработала наилучшим образом, выложилась вся. Это поможет им выиграть предстоящее сражение на Пегвитских равнинах и сокрушить Фельк.
Конечно же, интерес Сультата к ней носит корыстный характер. Но его манера вести себя, печать усталости и тревоги на тяжелом лице заставляет забыть об этом, поверить в искренность намерений. Пролт не обманешь: она знала, что нужно от нее правителю Петграда. И не важно, что делается это ради благого дела… можно сказать, ради великого дела – поражения Фелька. Он все равно продолжал манипулировать ею.
– Мною уже манипулировали раньше, премьер, – сказала девушка.
Ее слова, казалось, вовсе не обескуражили его.