Варвар из нашего города (Бродяга)
Шрифт:
В последнюю пару дней к традиционным кругам почета добавилось движение в развернутом строю. Сотня строится в пять шеренг и, ощетинившись остриями копий, движется вперед, стараясь выдерживать равнение. Я обычно занимаю позицию на фланге, следя за тем, чтобы ряды не ломались, а образуемая первой шеренгой стена щитов не разрывалась. Сегодня этот маневр наконец-то получился более-менее прилично. Ну, то есть Герт, доведись ему увидеть такое, наверное, долго плевался бы, но по сравнению с тем, что было в начале — очень даже неплохо.
Вот так вот, упиваясь достигнутыми успехами и попутно завершая очередной обход лагеря, я подвел свое воинство к плацу,
Я как раз наблюдал за очередной такой разборкой, поджидая момент, когда можно будет спокойно проследовать к воротам лагеря, поскольку считал свою задачу на сегодня выполненной, как вдруг какой-то шаловливый бес незаметно толкнул меня в левый бок. Еще раз окинув взглядом плац с семью сотнями ополченцев, находящимися в аккурат между нами и главными воротами лагеря, я развернулся к безучастно стоящим за моей спиной подчиненным и уже привычно скомандовал:
— К бою! Вперед, марш!
Поначалу ничего не произошло. Четвертая сотня достаточно уверенно топала к воротам в развернутом строю, а остальные ополченцы продолжали заниматься своими делами, не особо оглядываясь по сторонам. Но вот мы ступили на вытоптанную площадку плаца и ситуация стала стремительно меняться.
— Пики склонить! Четче шаг, дармоеды! Левой! Левой!
Сначала нас не поняли. Командир ближайшей сотни решил, что мы просто заблудились и случайно забрели на его полянку. Он даже попытался разрулить ситуацию традиционным способом — с помощью словесной перепалки.
— Эй, четвертая, куда прёте?! Посторонись!
Я вместо ответа просто взмахнул палкой, указывая своей сотне направление движения:
— Вперёд! Не останавливаться! Левой! Левой! Левой!
Уверенные команды, отдаваемые безразличным от множества повторений голосом, мерный топот башмаков, надвигающаяся стена щитов и колышущаяся щетина длинных копий — вот что предстало перед оказавшимися у нас на пути ополченцами. Теперь дошло даже до самых заторможенных. «Вражеская» сотня рванула от нас во все лопатки, без колебаний бросая тяжелые пики, щиты и вообще всё, что хоть как-то ограничивало свободу передвижения. Вслед за первой «поле боя» стремительно покинули и остальные, а мы, подняв пики, проследовали к воротам, поворотом направо перестроились в колонну и, как ни в чем не бывало, прошествовали в лагерь, провожаемые озадаченными взглядами часовых.
В тот вечер, отправляясь на традиционный доклад к Сигриду, я имел все основания гордиться собой — всё-таки мои подчиненные одержали пусть и бескровную, но несомненную и зримую победу.
Сотник заставил себя ждать, скотина нехорошая. Зато Раск был тут как тут. При виде меня доблестный каптенармус буквально рассыпался в комплиментах:
— А вот и наш непобедимый инструктор! Видал, видал твой сегодняшний подвиг. А еще больше слышал! Во второй сотне после встречи с нашими орлами кое-кому пришлось портки стирать. Бьюсь об заклад, теперь-то они будут уступать дорогу без возражений. За такое просто необходимо
С этими словами Раск протянул мне довольно объемный кувшин, в котором, как показал беглый осмотр, наличествовало не менее кварты дешевого белого вина — такое наши интенданты поставляли для нужд мелкого и среднего начальства. Кислятина, конечно, но на халяву, как говорится, и уксус сладкий. Знак уважения опять же — все ж таки Раск повыше меня должностью будет, хотя и не намного. В общем, взял я этот кувшинчик и под восхищенные комментарии эрзац-прапорщика начал хлебать тот перебродивший компот, что некоторые по незнанию именуют вином. За этим полезным занятием меня и застукал Сигрид.
Откинув полог палатки, сотник ввалился внутрь, поприветствовав нас недовольным бурчанием:
— А, собрались уже.
Затем, заглянув в кувшин, содержимое которого успело убавиться где-то на треть, брезгливо сморщил нос, бросив:
— И охота вам всякую дрянь в себя заливать.
После чего, обращаясь уже непосредственно к Раску, добавил:
— Доставай ильфрадское*, а эту мочу оставь для нашего быдла.
Каптенармус не подкачал. Уверенно отодвинул походный сундучок, выкатил притаившийся за ним небольшой бочонок, в котором, судя по бульканью, оставалось еще никак не меньше двух кварт вина, и, выбив пробку, принялся разливать рубиновую жидкость по извлеченным невесть откуда кубкам. Быстрота и ловкость, с которой осуществлялись все эти процедуры, а также тот неоспоримый факт, что бочонок был уже на три четверти пуст, наводили на некоторые размышления, однако я пока что решил оставить их при себе — авось сами все расскажут. Так оно, в общем-то, и получилось.
Сигрид покрутил в руке простой оловянный кубок, затем быстро, в три глотка всосал в себя его содержимое, крякнул и, отставив сосуд в сторону, поднял на меня несколько затуманенный взгляд.
— В общем, так, северянин. Поработал ты неплохо, даже лучше, чем я рассчитывал. Намного лучше. И это заметил не только я…
Раск хотел было воспользоваться возникшей паузой, чтобы налить по второй, но был остановлен предупреждающим жестом начальства.
— Господин ле Рок, наш славный коннетабль, тоже хочет блеснуть перед герцогом. Не то чтобы я был против…
Сигрид неопределённо хмыкнул, уловив весь юмор ситуации — где он и где командующий герцогским ополчением?
— Но вся беда в том, что кроме нашей сотни блеснуть ему, собственно, и нечем… Вот такие дела, господа.
Последнее слово заставило Раска, как раз приложившегося к своей кружке, поперхнуться. Видать начальник нечасто баловал его таким обращением. Я на субординации особо не заморачивался, так что мне было проще.
— Так что решил коннетабль?
Сотник невесело усмехнулся:
— Коннетабль решил оказать нам немалую честь — нашей сотне доверено охранять знамя ополчения герцогства Танарис.
— И что тут плохого?
— Не понимаешь? Если во время смотра отличилась одна из сотен, то это заслуга сотника и его помощников — наша заслуга. А вот если эта же сотня марширует под знаменем коннетабля, то это уже ЕГО заслуга. Ну и награда, соответственно, тоже его… Понял теперь?
Хм, а наш славный коннетабль совсем не прост, как я погляжу — палец о палец не ударил, а туда же. Что-то многовато народа на моем горбу собирается к герцогу подкатить. А опыт подсказывает, что чем больше начальства слетается за наградами, тем меньше их достается непосредственным исполнителям. Так что тревоги Сигрида мне близки и понятны.