Варвар из нашего города (Бродяга)

Шейко Максим Александрович

Я присел к небольшому костерку, аккуратно разожженному в заросшей кустами низинке, и, протянув руку, принял поданный мне кусок вяленого мяса. Сегодня последняя ночь, которую я проведу в компании моих клыкастых сопровождающих. Если всё пойдет по плану, то завтра мы расстанемся, и дальнейший путь мне придется проделать в одиночку.

— Ну как, разобрался со своей рыжей?

Вопрос с подколкой. Лошадку, уведенную в свое время из форта, я нарек Рыжухой вроде бы в соответствии с окрасом, но в то же время вроде как и в честь своей неверной подружки — тоже рыжей. Орки — ребята прямолинейные, порой даже слишком, но такие вот двусмысленности отлично улавливают. И даже ценят. Потому

имена или прозвища с неявным подтекстом считаются у них особым шиком. Например, боевой кабан вождя носит грозное имя Чубчик. С одной стороны все четко, по орочьи — похожий на хохолок клок шерсти задорно торчит у флагманского сквига аккурат между ушей. С другой же стороны, не заметить тут намек на прическу наездника, который единственный во всем племени щеголяет казацким чубом на бритой башке, может только слепой. Немудреный орочий юмор во всей красе.

— В порядке все с рыжей.

Я выдаю дежурный ответ на дежурную шутку, ставшую уже своеобразной традицией, и тут же перехожу к тому, что меня действительно волнует:

— Ты лучше расскажи, что завтра будет.

Раш безразлично пожимает плечами:

— Кто знает? Может, и ничего. А может, придется подраться с безродными. В это время они любят ходить сюда, чтобы пощупать местных людишек. Так что если пограничники нас заметят — примут за них.

Орк довольно щурится, явно предвкушая возможность безнаказанно кого-то отметелить — неважно кого.

— А самих пограничников ты не боишься?

— Я никого не боюсь!

Мой собеседник самодовольно скалится под одобрительные смешки своих товарищей. Потом, не скрывая грусти, добавляет:

— Здесь стража совсем поганая, до егерей из форта им далеко. Если увидят наш отряд — тут же удерут.

— А соседние племена?

— Ловящие Ветер?

Орк пренебрежительно фыркает:

— Они здесь не покажутся. Сейчас время безродных — эти могут и появиться, если кишка не тонка.

Раш любовно поглаживает рукоять своей секиры и мечтательно причмокивает. Затем уже спокойно и даже буднично подводит итог нашему импровизированному брифингу:

— Завтра будет видно.

Но ничего интересного я на следующее утро так и не увидел. Как, впрочем, и днем. И вечером тоже. Проехав еще немного на запад, мы достигли старого русла с песчаным дном, по случаю летней жары полностью пересохшего. Там я и распрощался со своими сопровождающими. Орки повернули восвояси, а я направил Рыжуху к границе людских владений. Через несколько часов, решив, что уже достаточно углубился в пределы Арленвайла, выбрался из скрывавшего меня от случайных взглядов оврага по удачно подвернувшейся каменистой осыпи, неплохо маскировавшей следы копыт. После этого до самого вечера проплутал в чересполосице лугов и редколесий, старательно обходя любые проявления человеческой деятельности, которых становилось все больше. Переночевал на природе, не разводя костра, благо ночи стояли теплые. С рассветом, наскоро перекусив, взнуздал Рыжуху, навьючил заводную лошадь и продолжил свой путь на запад, постепенно забирая к северу. В результате еще до обеда выбрался на довольно приличную, в смысле наезженную, дорогу и дальше двигался уже с относительным комфортом.

Вокруг расстилались привычные по моим прошлым путешествиям пейзажи: леса, луга, деревни в окружении возделанных полей, замок на холме… Я пытался найти какие-то отличия от хорошо знакомых мне земель севера империи и не находил их. Вот вроде бы впервые попал в другую страну (орочьи степи — не в счет), а в то же время словно и за границу не выезжал. Ну да, деревеньки победнее и попадаются реже. Крестьяне какие-то забитые. Нищие в рванине пару раз попались, что для такого короткого промежутка времени, пожалуй, много. Но в целом — те же яйца, только в профиль. А ведь было время…

Лет так 600 назад здесь располагался передовой форпост эльфов — восточный

бастион тогдашней цивилизации. Про людей же в этих краях в то время даже не слыхивали. Нынешние хозяева Арленвайла тогда ютились по берегам Срединного моря там, где нынче располагаются южные провинции империи Рейнар. Никакой империи у людей, ясное дело, еще не было, а был конгломерат небольших королевств, торговых республик и вольных городов, смахивающий на древнюю Элладу эпохи Перикла и греко-персидских войн. Все эти мини-государства, как водится, постоянно грызлись между собой, но все же ощущали себя представителями одного народа или, если хотите, цивилизации, что позволяло более-менее успешно объединяться для противостояния внешней агрессии. Поэтому, а также по причине исключительной многолюдности, вызванной благодатным климатом и наличием шикарных сельскохозяйственных угодий, человеческие владения успешно отстояли свою независимость в череде столкновений с тогдашними владыками мира — эльфами.

Остроухие в те времена контролировали большую часть известных земель: от берегов Закатного океана на западе, до Великой Степи на востоке и от Туманных гор на севере, до границ людских владений на юге. И именно эта территория носила тогда гордое звание империи. Если бы не демография, эльфы, наверное, заселили бы весь континент, попросту вырезав все остальные расы. Но размножались остроухие медленно, а потому особого рвения в деле освоения новых земель не проявляли. С определенного момента эльфийские правители даже стали практиковать расселение на землях своей империи иммигрантов-людей, задействуя их преимущественно в сельском хозяйстве и на рудниках. При этом селили людей на строго оговоренных территориях, и их социальное положение было несоизмеримо ниже, чем даже у самых завалящих остроухих. Этакая расовая сегрегация в эльфийской интерпретации.

В принципе, всех такое положение устраивало, эльфийская империя переживала свой золотой век и, вполне возможно, жила бы так еще долго, но в естественный ход истории вмешались орки. Клыкастые, которых остроухие хозяева жизни считали чем-то вроде обезьян, за несколько веков отнюдь не мирного сосуществования изрядно поднабрались ума. Краснокожие степняки, до знакомства с эльфами пребывавшие еще в каменном веке, под влиянием высокомерных соседей вынужденно освоили обработку металлов, приручили сквигов, существенно прокачали свою тактику с вооружением и даже разработали какую-никакую идеологию, потенциально позволяющую сплотить разрозненные племена ради противостояния западной угрозе. Оставалось только дождаться появления харизматичного лидера, способного воспользоваться всеми этими наработками, и как раз десять веков* назад он таки появился.

У орков о том легендарном времени сохранились только народные предания, потому доподлинно неизвестно откуда взялся будущий великий вождь, оставшийся в истории под именем Даргх-Кхан, который собрал разрозненные племена Великой Степи в единую орду. Зато абсолютно точно известно, что эльфы, погрязшие во внутренних дрязгах и бесконечных дворцовых переворотах, благополучно проморгали появление новой угрозы на своих восточных границах. В результате вторжение орды было подобно удару грома среди ясного неба.

Орки буквально стерли с лица земли приграничные гарнизоны и хлынули на запад, уничтожая всё на своем пути, подобно прорвавшему плотину потоку. Ни порядком обветшавшие стены городов, ни наспех собранные армии не смогли остановить бешенного натиска степняков, выступивших в священный поход к закатному морю. Сквиги, впервые массово примененные на поле боя, вносили страшное опустошение в ряды блестящей эльфийской конницы, еще не научившейся уклоняться от прямого столкновения с этими тварями. А яростное упорство и самоубийственная храбрость орочьей пехоты компенсировали отсутствие осадных машин, тяжелых доспехов и отработанной тактики штурма крепостей.