Варвар Лорен
Шрифт:
Она колеблется с мольбой в глазах.
— Я не хочу, чтобы ты умирала.
— Я тоже, — хватаюсь за крышку гроба и начинаю закрывать ее. — Так что давай покончим с этим и посмотрим, выберемся ли мы обе, хорошо?
На мгновение кажется, что она снова запротестует, но Марисоль кивает и сползает обратно, помогая задвинуть крышку. Капсула включилась, и раздалось легкое шипение воздуха при герметизации. Что ж, уже хорошо. Сам гроб покрыт пеплом и сажей, в этом есть смысл, поскольку внутри была кромешная тьма, и я на мгновение задумалась, а не почистить ли стекло для Марисоль. Нет времени. Она сможет осмотреть достопримечательности, когда
— Чьей блестящей идеей было взорвать космический корабль? — бормочу себе под нос, ощупывая стену в поисках защелки или какой-нибудь ручки.
Есть планка с инопланетной надписью, и она ведет к щели в стене, что выглядит так, будто над ней недавно поработали… или сдали на металлолом. Я возлагаю на нее руки.
«Пожалуйста, работай.»
«Пожалуйста, не убивай меня.»
«Пожалуйста, не позволяй морскому чудовищу быть там, поджидая меня на обед.»
«Пожалуйста, не дай мне утонуть.»
Так много просьб, но я не узнаю, сработают ли они, пока не открою этот люк. Я делаю глубокий вдох, потому что знаю, это самоубийство, но все равно это делаю.
Люк скрипит, металл стонет, а затем меня выдергивает наружу в потоке воздуха и воды, когда вакуум засасывает меня в океан.
Я ничего не могу с собой поделать. Я кричу. Или пытаюсь, но вокруг нет ничего, кроме воды и течения. Мой рот и легкие наполняются соленой водой, и я задыхаюсь, отчаянно пытаясь вдохнуть, но дышать нечем. И не за что ухватиться, когда меня несет течением. Я погибну, цепляясь за воду, переворачиваясь взад и вперед в бесконечной глубине. Не знаю, где верх, а где низ. Борюсь с всасыванием воды и открываю глаза, щурясь. Вода обжигает и жалит, но я вижу, как что-то движется мимо моей головы. Огромный воздушный пузырь. О боже, все идет наперекосяк. Я переворачиваюсь в воде, и вдали виден солнечный свет. Обезумев, я плыву вперед, легкие и нос горят. Трудно и чертовски холодно плавать в мехах. Тем не менее, я продолжаю плыть, потому что солнечный свет кажется таким близким и в то же время таким далеким.
Зрение начинает угасать, и я пытаюсь сделать еще один вдох. Тот, кто сказал, что утопление — легкая смерть, солгал, потому что все, чего я хочу, это дышать, но не получается. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Свет так близко, но я не могу до него дотянуться, и кажется, что течение борется со мной.
Почему я так упорно борюсь? Почему бы просто не сдаться? Пусть вода окутает меня и я утону. Покончу со всей этой борьбой. Зацепиться за эту мысль на удивление легко. Если бы я только могла сделать вдох, получилось бы мыслить ясно, но нет. Воздуха нет.
Мои конечности тяжелеют, и становится слишком трудно дотянуться до солнечного света. Неважно, что сейчас он так близко, что я практически могу до него дотронуться. Слишком мало времени, слишком поздно. Я приберегу весь этот солнечный свет для кого-нибудь другого. Я просто закрою глаза и…
Кто-то хватает меня за волосы и дергает вверх. Боль пронзает кожу головы, и я слабо дергаюсь. Моя голова выныривает из воды, а затем на лицо дует воздух, ужасно холодный по сравнению
Марисоль склоняется над своей капсулой, ее глаза широко раскрыты, а в пальцах запуталась прядь моих волос.
— Ты жива?
Задыхаясь и кашляя, я киваю и пытаюсь вдохнуть достаточно воздуха, чтобы порадовать горящие легкие. Все болит. Все. Такое чувство, что Марисоль вырвала мне волосы с корнем, но теперь она уже дважды спасла меня.
Она отпускает мои волосы и протягивает руку, за которую я слабо хватаюсь.
— Залезай, — говорит она мне. — Поторопись.
Воздух кажется холоднее воды, но я помню существ, живущих в этом океане. Я крепко держусь за подругу, пока она изо всех сил пытается затащить меня в капсулу. Нам обоим потребовалось немало усилий, и к тому времени, когда тело рухнула на дно, я была измотана и хрипела. Все еще кажется, что легкие отяжелели от соленой воды, а еще эта мутная жижа попала мне в глаза, нос и даже поры.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает она.
Я слабо показываю большой палец вверх.
Она снова прижимается ко мне, не заботясь о том, что я замерзла и промокла, и снимает свою куртку, предлагая ее. При этом она ударяет меня локтем в лицо, но ничего страшного. Зубы стучат, когда я снимаю свою промокшую меховую куртку и использую ее как одеяло.
— Т-т-ты в порядке?
— Я в порядке, — отвечает она и снова опускает на нас крышку.
Сразу темнеет, но становится теплее. Меня это устраивает.
— Моя капсула сразу же поднялась на поверхность. Одна из закрытых тоже, но думаю, остальные были открыты, поэтому заполнились и пошли на дно. Корабля тоже нет. Я ждала и ждала, но, думаю, нас выбросило за борт и отбросило далеко в океан, — она мгновение колеблется, а затем добавляет. — Я не вижу берега.
— Все в порядке. Спасибо, что спасла меня, — откашливаюсь я, и отвечаю.
Я нянчилась с Марисоль, потому что она была напугана, но в последнее время она проявила ошеломляющее количество храбрости, и я буду вечно благодарна за это.
— Я… не думала о том, что дальше, — признаюсь я ей. — У меня нет плана, как вернуться на берег.
Ругательство вырывается из груди, но в итоге я просто снова откашливаюсь морской водой.
Она рассеянно похлопывает меня по плечу.
— Не волнуйся. Если мы окажемся рядом с каким-либо берегом, думаю, волны вынесут нас к нему.
Я слабо киваю, но потом чувствую слишком сильную усталость, чтобы бодрствовать. Я закрываю глаза, чтобы унять ноющую, раскалывающуюся голову. Думаю, мне просто нужно немного отдохнуть и высохнуть. Затем мы разработаем план возвращения на берег.
Только минутку.
Глава 5
К’ТАР
Когда живешь на острове, привыкаешь видеть странные вещи, выбрасываемые на берег. Иногда это туша странного водного существа с плавниками вместо ног и светящимися каплями вместо глаз. Иногда огромная кость давно умершего животного или голые ветви упавшего дерева. Ракушки. Рыбы. Гладкие камни. Маленькие камни. Большие камни. Но… никогда раньше я не видел такого большого, как этот черный, что вдалеке покачивается на волнах прибоя. Он выглядит больше взрослого мужчины. Даже больше, чем жирное чешуйчатое тело каари.