Варварские нашествия на Европу: германский натиск
Шрифт:
Б) Аламанны
Подобно франкам, аламанны, по-видимому, появлялись в результате слияния разрозненных племен, долгое время контактировавших с римлянами «Декуматских (Десятинных) полей» между верхним Дунаем и средним Рейном; первое упоминание о них относится к 213 г. Однако их первые шаги были гораздо более заметными, чем у франков: почти без промедления они создали серьезную угрозу для limes; в 260 г. удачный прорыв привел их через Альпы к Милану, и в течение последующих пятнадцати лет они несколько раз повторяли этот успех. В 277 г. крупная победа Проба остановила стремительную карьеру аламаннов, но в конечном счете они не только остались хозяевами района реки Неккар, но и, воспользовавшись удобным случаем, продвинулись до эльзасского Рейна, озера Констанц и Иллера.
На протяжении всего IV в. они не оставляли попыток закрепиться на левом берегу Рейна, но каждый раз встречали отпор (от Констанция около 350 г., от Юлиана вблизи Страсбурга в 357 г., от Грациана снова в Эльзасе в 378 г.), несмотря на несколько глубоких рейдов на римские земли, например, при Констанции Хлоре, когда они дошли до Лангра.
Само название Alamanni,
Начиная с VI в. термин «аламанны» используется главным образом как внешнее обозначение (вплоть до того, что на французском языке им стали называть всех германцев континента), в то время как в качестве внутреннего названия предпочтением пользуется древнее «швабы».
Укрепившись у древнего limes Декуматских полей, аламанны в IV и V вв. сформировали достаточно прочное политическое образование в глубине некогда римской территории. Нам известен их правящий род, просуществовавший до времен Хлодвига. Опорой их силы была тяжелая конница, вооруженная длинными обоюдоострыми мечами. Представляется, что аламанны уничтожили римские институты к северу от Дуная, превратив часть местных жителей в рабов; захват человеческой добычи долгое время оставался единственной целью их набегов.
Аламанны сыграли большую роль в прорыве 406 г. Вероятно, именно с этой даты берет начало их первое расселение в Эльзасе и Пфальце; однако консолидировались они только после внезапного нападения Аэция незадолго до 455 г. Часть населения сумела выжить, сохранив некоторые древние топонимы (вроде Tabemae, Саверн). Из этой отправной точки они двинулись сначала на север и северо-запад вниз по Рейну и наткнулись на франкских королей Кельна, которые их остановили, в числе прочих, в знаменитой битве при Тольбиаке (Цюльпихе, к западу от Бонна). Когда на смену этим царькам пришел Хлодвиг, это направление оказалось окончательно закрытым для аламаннов; энергичная контратака франков в 506 г. привела к краху правящей династии, бегству многих аламаннов в области готского протектората (прежде всего в Рецию) и повороту вектора аламаннской экспансии на юг. Северо-запад аламаннских владений (Пфальц, прирейнский Гессен, район Майна) был быстро ассимилирован франками; Эльзас же, напротив, хотя и перешел фактически под прямой франкский протекторат, сохранил в целости свой аламаннский характер. Движение на юг и юго-восток первоначально было не более чем чередой разрозненных грабительских набегов. В 457 г. аламанны снова вторгаются в Верхнюю Италию, затем, в 470–480 гг., возобновляют глубокие рейды в разных направлениях, от Maxima Sequanorum (Франш-Конте) до Норика. Настоящая колонизация современной Швейцарии началась только в последние годы V в. после первых неудач в борьбе с франками. Только после 500 г. мы встречаем варварские кладбища к югу от Рейна. Продвижение в направлении швейцарской равнины, в одно время сдерживаемое бургундами, возобновляется после падения бургундского королевства; аламанны окружают и удушают уцелевшие города, вроде Аугста (вблизи Базеля) или Виндиша (к западу от Цюриха). В начале VII в. аламанны достигли района Аванша, в 610 г. разбили двух франкских графов при Вангене и заняли страну. В то же время некоторые отряды попытались через Бургундию или перевалы Юры вторгнуться в Франш-Конте; племя варасков обосновалось в окрестностях Безансона, другое оставило свое название местности, прилегающей к Ecuens (pagus Scotingus), но основная масса не вышла за пределы восточных отрогов Юры [122] . Во всем этом районе заметная часть населения должна была остаться на месте, несмотря на упоминаемые Фредегаром избиения назавтра после битви при Вангене, так как почти все важные населенные пункты сохранили свои древние названия (например, Turicum — Цюрих, Salodurum — Солер, Augusta — Аугст и т. д.) [123] .
122
Разрозненные аламанны, должно быть, поселились в разных местах Бургундии: ср. P. Lebel. Noms de lieux dus aux Alamans en Cote-d'Or et en Haute-Marne // XXVIIF Congres de VAss. bourguignonne des Soc. sav., 1957. P. 128–130.
123
Создается впечатление, что часть аламаннов согласилась осесть на швейцарской равнине только за неимением лучшего. Для них главным магнитом оставалась Верхняя Италия, куда они наведывались в конце III, а потом в середине V в. Отряд аламаннов был основной ударной силой войска под командованием Витигеса, с которым столкнулся франкский король Теодеберт в 539 г. в Италии.
Еще восточнее аламанны, по приказу Теодориха, встретили мирный прием на равнинах Реции, причем жители-римляне эвакуировались к югу от озера Констанц и в Альпы. Долгое время два населения существовали на одной и той же территории, и вокруг Кура возникло маленькое полуавтономное латинское государство. Позднее, когда вся территория перешла под прямой контроль франкских королей, этот островок был подавлен.
Недоразвитость политических структур у аламаннов по истечении эпохи Хлодвига представляла разительный контраст с динамизмом колонизаторской активности: это главное отличие от франкского общества. Около 536 г. Але-манния была поставлена под управление герцога, назначаемого королем Австразии; но ему только изредка удавалось контролировать всю страну (начиная с VII в. Эльзас
124
В эпоху могущества готов некоторые аламаннские вожди, вероятно, стремились к арианству, особенно король Гибвульт. Ничего долговечного из этого не получилось.
Эта политическая агония продолжалась вплоть до распада империи Меровингов в Германии. В конце VII в. аламаннские герцоги вновь получили полную свободу действия, и майордомам из рода Пипина пришлось хорошо потрудиться, чтобы ее ограничить. Наконец, в 709–712 гг. Карл Мартел положил ей конец. В начале IX в. курская Реция покорилась своей судьбе: ею стали управлять франкские графы. История аламаннов растворилась в истории немецкого народа.
В) Бавары
Происхождение баваров относится к еще более позднему периоду и окутано еще более густым мраком, чем появление аламаннов. Уникальный случай в истории нашествий — впервые бавары упоминаются уже после проникновения через limes (в 551 г.) Иорданом. С этой эпохи они находятся на своей современной территории, которую никогда не покидали. Лингвистам и археологам до сих пор не удалось снабдить их обоснованной генеалогией.
Расселение баваров по римскую сторону limes не менее туманно. Существуют предположения о том, что они пришли туда еще до установления франкского протектората [125] , но после эпохи, описанной в житии святого Северина, столь внимательном к перемещениям варваров. Следовательно, их переселение можно расположить между 488 и 539 гг., и, без сомнения, оно осуществилось в момент, когда лангобарды, покинув Нижнюю Австрию, отправились в Панно-нию. Вплоть до III в. бавары и лангобарды часто находились в отношениях тесного сотрудничества [126] .
125
Хотя в письме Теодеберта к Юстиниану (около 539 г.) они не упоминаются.
126
Некоторые бавары приняли участие в завоевании Италии лангобардами (ср. стр. 108); другие закончили свое путешествие в Бургундии, подарив топонимы Бейвьер и Бейвье северо-западной части департамента Эн. Последняя лангобардская династия в Италии имела примесь баварской крови.
Подобно аламаннам, бавары превоначально занимали лишь равнинные районы, предоставив многочисленным римским группам жить в Альпах и между вкраплениями своего очень неплотного населения. Долгое время их натиск, не менее сильный, развивался в южном направлении; в VIII в. они перевалили через хребет Альп и хлынули в Верхний Адидже. Однако бавары отличились тем, что вскоре создали политическое образование, объединившись под властью вокруг герцогов Агилульфингов, первый из которых, Гарибальд, появился на исторической сцене в середине VI в. Мы не знаем, были ли Агилульфунги ставленниками франкских покровителей или имели местное происхождение, однако ясно то, что бавары сплотились именно вокруг них. В конце VII в. они получили полную автономию, осуществили обращение в христианство своих подданных с помощью миссионеров, прибывавших практически отовсюду, и в VIII в. стали центром притяжения для всех тех германцев, которые не хотели признавать первенство франков. Карл Великий не пожелал мириться с этой ситуацией и в 788 г., когда герцог Тассилон III начал переговоры с аварами, снова, на этот раз без всяких оговорок, включил Баварию в состав франкского королевства.
Уточнить границы баварской территории сложно. В начале VI в. она предположительно простиралась вдоль Дуная от Ингольштадта до Штраубинга. В 565 г. Фортунат причисляет к баварским землям и долину реки Лех; вскоре западная граница передвинулась к Иллеру, и бавары оказались соседями аламаннов. На востоке бавары еще до 600 г. достигли Эннса; около 610 г. их передовые отряды пришли в соприкосновение со славянами в Каринтии. Нам неизвестно, когда баварам достался Верхний Пфальц, в V в. принадлежавший тюрингам.
Относительная покорность, с которой бавары приняли ме-ровингский протекторат в VI в., объяснялась аваро-славян-ской угрозой. Они поспешили избавиться от франков, когда усилившееся королевство лангобардов предложило им лучшие условия. И именно возобновление аварской угрозы в конце VIII в. сыграло свою роль в конечном покорении баваров Карлу Великому.
II. Третья волна нашествий (VI–VII вв.)
После триумфа Хлодвига варвары Запада, казалось, достигли если не окончательной стабильности, то, по крайней мере, некоторого равновесия. Каждый из крупных географических регионов pars Occidentis (западной части) попал под власть народа, пустившего корни в этих землях: англосаксов в Британии, франков в Галлии, вестготов в Испании, остготов в Италии, вандалов в Африке. Два второстепенных народа — бургунды в Восточной Галлии и свевы в Северной Испании — еще сохраняли шаткую независимость, но их поглощение могущественными соседями было не за горами. Существовали еще спорные области (Септимания, Прованс, Сицилия), но это не меняло ничего существенным образом. Что же касается кельтских островков в Арморике и баскских в Гаскони, то они не имели никакого политического значения. Повсюду начался процесс укрепления государств.