Варвары
Шрифт:
— Не умею. А охотиться?
— Нет. Да и что толку — был бы я охотник? Ружье где взять? А с луком да рогатиной — это же совсем другой расклад.
— Не скажи! — возразил Черепанов. — Зверь, он зверь и есть. И следы такие же оставляет, и привычки…
Коршунов с интересом поглядел на командира.
— А ты в этом рубишь? — спросил он.
— Самую малость. Считай, что я больше с тем самым ружьишком, которого у нас нет, на номере стоял. Плюс навыки выживания.
— Ну, навыки выживания и у меня есть! — самонадеянно заявил
Подполковник хмыкнул, но комментировать не стал.
— Зато я, Генка, рыбачить умею! — сообщил Коршунов. — А рыбы тут — прорва. Я сегодня видел, как барбоска одна голову рыбью жрала. Так если по голове судить, здесь в этой реке такие рыбины ходят… Мечта! Нам и не снилось! Слышь, командир, давай завтра на рыбалку сходим?
Черепанов встал. С наслаждением потянулся.
— Давай! — настаивал Коршунов. — Ухи поедим. Я — рыбак заядлый.
— Угу, — Черепанов ухмыльнулся. — Спереди крючок, сзади дурачок, что это?
— Шутки твои брить пора, — буркнул Коршунов.
— Дурачка я вижу, — Геннадий сделал соответствующий жест, если вдруг непонятно, кого он имеет в виду. — А вот все остальное… Хотя леска и крючки в НЗ должны быть…
— А я знаю, как рыба по-здешнему будет! — похвастался Коршунов.
— Как?
— Фиск. Или фиске, как больше нравится. Они все равно понимают. Со жратвой разберемся. А вот с оружием….
— Это ты верно поймал, — согласился Черепанов. — Было бы тут житье спокойное, не стали бы аборигены частокол на холме ставить. Соображения есть по этому поводу?
— Кислые у меня на этот счет соображения, — сообщил Коршунов. — Но — однозначные. Надо оружием обзаводиться. Вот секиру заначим, к примеру.
— По мне — так наши тесаки сподручней, — сказал подполковник. — Но с оружием вопрос нужно решать кардинально. Нужно и можно. — Черепанов почесал колючий подбородок. — Кузнец в селе имеется. Надо только подход к нему найти. Но оружием, сам понимаешь, еще и владеть надо. — Командир перевернул поросенка на другой бок. — Вот ты, например, где это так ловко топориком махать наловчился? На каратэ своем?
— Я не каратэ занимался, — с некоторой даже обидой возразил Алексей. — А то ты не знаешь!
— Уймись. Шутка. Отвечай на вопрос.
— Нет. На тренировках мы с палками, с нунчаку, с ножами — да, бывало. А с топором — это на мелиорации.
— Не понял?
— Я в студенческие годы на мелиорации халтурил, — пояснил Коршунов. — Канавы от кустарника всякого чистили. Это в основном топором делается. И хороший навык нужен, чтобы быстро.
— О том и речь. Чтобы БЫСТРО орудовать тем же топором, которым ты так ловко рубишь сучья, но уже не в быту, а в бою, — нужен навык. Безусловно, мы с тобой сможем действовать и топором, и рогатиной — на примитивном уровне. Кроме того, мы с тобой благодаря тренировкам и предполетной подготовке — в отличной физической форме. Но и у местных она не хуже.
— Судя по тому, что мы видели сегодня
— Болевым, — уточнил Черепанов. — При том, что навыков освобождения от захвата у него никаких. Да он вообще о сопротивлении даже не помышлял.
— А Сигисбарн?
— Ты пойми, Леха, — проникновенным голосом произнес Черепанов. — Это же не воины, это крестьяне. Пусть у них в каждом доме щиты висят — все равно.
— Думаешь, такая существенная разница?
— Еще какая! Примерно как между обычным срочником и полевиком из «Вымпела» или «Альфы». Ладно, хорош лясы точить! — Он снял поросенка, подкинул в очаг дровишек, чтоб светлей было, и дареным ножом в три секунды расчленил жаркое на две примерно равные части. — Давай похаваем, а там и на боковую. Утро вечера… Сам знаешь.
Глава двадцать девятая
Алексей Коршунов. Девушки
Но выспаться как следует в эту ночь полковнику Черепанову не удалось. Равно как и Алексею Коршунову.
— Сдается мне, кто-то там ходит, — внезапно произнес Черепанов.
Оба прислушались. Точно, кто-то возился у плетня. Довольно шумно. Потом притих.
— Псина приблудная, — предположил Коршунов. — Или зверушка какая…
— Может, и зверушка, — с сомнением проговорил Черепанов. — Пойду-ка я гляну. Отолью заодно, — и потянулся за тесаком.
— Фонарик возьми, — посоветовал Алексей.
— Ни к чему, — командир качнул головой. — Нефиг аккумуляторы сажать. Я в темноте вижу, как кошка.
Прежде чем Коршунов придумал, что бы еще такое сказать, командир уже откинул шкуру и исчез в темноте.
Буквально через несколько секунд снаружи раздался его голос, затем другой голос, потоньше, что-то пискнул — и оба, полковник и нежданный гость, ввалились в избу.
— Глянь-ка, какую зверушку я поймал! — Очень довольный, Черепанов подтолкнул в спину Фретилову дочь, Рагнасвинту.
Девушка застыла посреди избы. Потупилась скромно.
— Ты только глянь, Леха, сколько на ней навешано! — насмешливо произнес Черепанов. — Я и не знал, что Фретила наш под нового русского косит.
Коршунов пригляделся: а ведь верно! Неровное пламя очага отражалось в желтых плоскостях незамысловатых украшений из вполне узнаваемого металла.
— В сумме на полкило потянет, — заметил командир, похлопал гостью по плечу: — Ну, что молчишь, красавица? Говори, зачем пришла? И к кому? К нему небось? — Он жестом показал на Коршунова.
— Кончай наезжать на девушку, командир! — возмутился Коршунов. — Иди сюда, милая, присаживайся… — Он протянул ей руку.
Рагнасвинта сделала шажок, потом вдруг вскинула голову, быстро проговорила что-то и тут же умолкла.