Варя
Шрифт:
— Нет. Я... Велите подавать приборы на одного.
— Слушаюсь, барин. Что-то ещё?
— Ничего. Ступайте.
Следующее утро прошло в бестолковой маете. Лев ходил из одного конца дома в другой, пытаясь понять, что можно успеть починить до прихода Рождества, а что лучше совсем не трогать и оставить как есть. В итоге ноги привели его к мастерской, где должна была-таки кипеть реставрационная работа.
Лев, постучав, толкнул тяжёлую дверь, которая легко поддалась и отворилась молча.
Значит,
В комнате стало намного уютней, после последнего его посещения: чище и просторней. А ещё сильно пахло красками. За дубовым столом, спиной к двери, работала Дарья Владимировна. Волосы её были убраны в высокий пучок, из которого на шею падали мягкие пряди. Упершись локтями в стол, она сидела, положив подбородок на ладони. Поза её показалось неестественной, и Льву понадобилось несколько секунд, чтобы понять в чем дело.
А мастера, однако, поймал в свои сети коварный Морфей!
Неожиданно голова Дарьи Владимировны соскользнула с руки, и она очнулась. Протерев глаза, потянулась, как кошка, выгнув спину.
Это движение понравилось Льву. Он почувствовал странное волнение, словно мальчишка, случайно увидевший понравившуюся девчонку, свободную в своих проявлениях без посторонних глаз.
Лев кашлянул.
Дарья Владимировна так и подскочила на месте, чуть не свалившись с табуретки. Она резко встала, обернулась к нему и, неловко поклонившись, начала судорожно поправлять причёску, убирая непослушные локоны за уши.
— Доброе утро, Лев Васильевич. Я рада, что вы вернулись. Прошу прощения, не ожидала увидеть вас с утра.
— Здравствуйте, Дарья Владимировна. А я заметил, что мой визит оказался для вас сюрпризом.
Кажется, Дарья смутилась.
— И как успехи в работе?
— Вот, — она указала на небольшую стопку холстов, — эти картины готовы. Осталось только вставить их в рамы.
— Замечательно. К Рождеству хочу как можно больше картин увидеть на стенах.
— Вы планируете остаться здесь на Рождество? — удивление Дарьи Владимировны было так велико, что она даже приоткрыла рот.
— Да. Планирую остаться. Вы же тоже остаётесь работать здесь?
— Я? Да, скорей всего. Разумеется.
— Хорошо. У меня имеется ещё один вопрос. Как... То есть, Марфа Прокофьевна беспокоилась за ваше здоровье. Она сказала мне давеча, что вы были будто...
— Всё в порядке. Я чувствую себя хорошо. Благодарю.
— И вы больше не пренебрегаете прогулками?
— Мне, увы, не до прогулок. Работы много! А задремала я, — Дарья Владимировна отвела глаза, — оттого что спала плохо. Кошмары мучили ночью.
— Вы всё же зря игнорируете прогулки. Как следствие оного ваши ночные кошмары.
—
— А я ведь прослежу за вами.
— Что?
— Помните, дал слово, что мы погуляем вместе по Берёзовой роще?
— Нет. Вы это серьёзно? Я думала, что шутите.
— Погода сегодня замечательная! Зайду за вами в полдень, Дарья Владимировна. Прогулка и мне пойдёт на пользу.
— Конечно, — растерянно промолвила она, смотря на Льва с таким сомнением, что он, не выдержав её взгляда, повторил ещё раз:
— Будьте готовы в полдень, — и, откланявшись, вышел.
День выдался пасмурный, но спокойный: безветренный и тёплый. Лев шёл не спеша, стараясь подстроиться под легкий шаг Дарьи Владимировны. Накануне выпал снег, и теперь берёзы выглядели совсем сказочно. Ветки их кружевными дугами клонились к земле, а хороводы тонких стволов сливались с белым миром и казались нереальными его творениями.
— Как хорошо, — тихо промолвила Дарья Владимировна.
— Удивительное место, правда?
— Да, так и есть. Волшебное. Здесь совсем не хочется думать о своих горестях. На душе так покойно становится.
Голос Дарьи показался Льву откровенно печальным. Он изучающе посмотрел на её профиль. И поймал себя на мысли, что пятна теперь ему куда менее интересны, чем думы, тревожащие эту некрасивую голову. Хотя в движениях Дарьи, в её голосе и манерах он всегда находил особую прелесть. Может быть, это и привлекало его больше всего.
Загадка. В ней есть какая-то загадка.
— Расскажите мне, что у вас случилось в моё отсутствие?
— Что? — Дарья, резко остановившись, взглянула ему в глаза.
— Вам снятся кошмары и в голосе столько печали... Боюсь, вы испортили какую-нибудь из моих картин, — пошутил он, — или даже не одну?
Дарья не сразу нашлась с ответом. Какое-то время она, видимо, подбирала слова, пока наконец-то не произнесла:
— Я и правда испортила только не картины, а... Забудьте, это я так. А за картины не беспокойтесь.
— Может быть, всё же расскажете мне?
Какое-то время они вновь молча шагали по узкой тропинке парка. Только снег скрипел под ногами. Наконец Дарья спросила:
— А как бы вы поступили, если бы узнали, что близкий человек обманул вас. Нет, даже предал. Но при этом вы сами своими поступками подтолкнули его к этому предательству? — она вдруг спохватилась и быстро добавила: — Я читаю сейчас один роман. Такая дилемма возникла у главного героя. Я вспомнила про него, и мне интересно стало узнать ваше мнение.