Варя

Беркут Ольга

– Давай попробуем! И пусть мир катится к чёрту с его условностями и предрассудками. Давай попробуем!

– А давайте, барышня, попробуем, - уже чуть веселее сказала Аня. И Варя улыбнулась ей.

– Не ходи ночевать в девичью. Оставайся здесь. Хочешь, ложись на кровать. Она лучше, чем твой мешок. А я на него лягу.

– Остануся, токмо спати буду, где спала.

И Аня быстро пересела на тюфяк.

– Хорошо-хорошо! Главное, оставайся. Обещаю, завтра вечером у тебя уже будет новая постель! Я придумаю, как её раздобыть. А этот тюфяк вонючий

выбросим.

– Вот тепереча я вас узнаю, - хихикнула Аня.

– Спокойной ночи, Анют, - шепнула ей Варя и, положив голову на подушку, мгновенно уснула.

На следующее утро Варя развернула бурную деятельность среди дворовых и выбила-таки для Ани новый тюфяк. Пришлось, правда, Гришке устроить взбучку и чуть ли не прижать его к стенке. Совсем идеальной у Вари пока ещё быть не получалось. Всё это она проделала, стараясь не попадаться графу на глаза. Понимала, что будет ужасно робеть в его присутствии! Но, кажется, Лев Васильевич тоже избегал её. И от осознания этого было почему-то грустно.

Наверняка, он сожалеет, что поцеловал меня. И хорошо, коли так! Глупостям нет больше места в моей голове.

К вечеру Варя и Аня закончили работу ещё над одной картиной. Варя, убрав на место кисти, поделилась своими планами приступить к реставрации изрезанного ножом полотна.

– На нём госпожа Шатуновская. Мне об этом Глаша сказала, - Нюра сложила руки на груди, внимательно рассматривая портрет.

– Послушай, а у Глаши не могло остаться какой-нибудь миниатюры её хозяйки? Мне бы здорово это пригодилось для работы! Тогда бы удалось воссоздать портретное сходство.

– Не знаю, барышня. Глашка сложная вообще-то. Она, когда трезвая, слово лишнее не скажет. А мне тогда много всего наболтала, потому что я её винцом угостила.

– Вот как? А откуда ты винцо раздобыла?

– Заметила, что Гришка деловой весь и до денёг падкий. Вот и дала ему копеечку. Авось, думаю, поможет. Он и помог: притащил втихаря бутылочку нам с Глашей. В доме ведь горячительное-то под запретом строгим. Марфа Прокофьевна, как коршун, следит за порядком. Поэтому из-под полы все дела делаются.

– Значит, вино нужно. Напоим Глашу, чтобы она нам про Шатуновскую рассказала и, если что, отдала её миниатюру?

– Ага. А иначе толку не будет.

– А ты молодец, Анют, что такое выяснила.

– Ой, не могу никак привыкнуть, што вы меня ласково именем моим зовёте, - зарделась Аня, - я для дела нашего старалася. Хотела про змору чего-нибудь разведать. Тока не удалось ничего, к жалости. К сажу... к сужу...

– К сожалению. Это ничего. Поговорим с ней ещё раз. Может быть, и выясним что-нибудь интересное.

– Вот и моя чуйка подсказывает, что она знает чего-то! У меня чуйка на диву верная!

– Только со зморой она тебя у озера подвела, - совсем беззлобно заметила Варя. Но увидев, как Аня опустила голову, тут же добавила: - Нет, я верю тебе, Анют. Мне тоже мой внутренний голос подсказывает, что этот портрет странный, зловещий какой-то.

Мне кажется, после того, как восстановлю его, многое прояснится. Истина откроется. Только прежде чем за работу браться, я должна как можно больше понять про Шатуновскую. Ведь я буду писать ее лицо почти с нуля. А глаза и вовсе - зеркало души. Хочется в эту душу заглянуть. Звучит, как глупость. Может быть, это и пустое. Но проверим еще. Давай так: ты найди Глашу и приведи её к нам в комнату, а я за вином схожу.

– Вы же с Гришкой ругались с утра. Боюся, он и за деньги теперича вам ничего не достанет.

– Ха, нужен мне больно этот Гришка! Разберусь без него, не волнуйся. Главное, приведи Глашу к нам.

...Гриша стоял, подбоченясь, и нагло смотрел на Варю в упор, даже не моргая.

– Так знамо у вас разболелося горло и вы лечиться надумали?

– Да, - прохрипела Варя, - не видишь разве, что худо мне совсем. Я простыла от сквозняков, видимо.

Она кашлянула, в кармане приятно звякнули монетки.

– А с утра здоровее всех здоровых выглядели! Оно как резко скрутило-то вас!

– Будто не знаешь, как бывает при болезни внезапной, - повысила Варя голос. И, испугавшись его звонкого звука, тяжело и старательно закашлялась.

– С такими кашлями до утра не дотянете.

– А я тебе про что говорю.

– Горло сорвёте. Оно тогда и вправду заболит.

– Гриша, не морочь голову. Достанешь?

В ладони у Вари блеснула монетка.

– Достану. Только за тюфяк новый ещё прибавьте.

– Ах ты! Из принципа не дам больше.

Варя демонстративно развернулась и зашагала прочь.

Ну и жук! Другой способ найду вино раздобыть.

Спустя несколько шагов её нагнал Гриша и, выхватив монетку из руки, деловито проговорил:

– Куда лекарство доставить прикажете?

– В нашу с Аней комнату!

Гришка отсалютовал и убежал, сверкая пятками.

Варя сердито погрозила ему в спину кулаком. Но, даже не успев разжать пальцы, замерла, услыхав шаги за спиной. Сердце заколотилось в груди, как сумасшедшее, кровь ударила в голову. Она так разволновалась, догадавшись, кто к ней приближается, узнав его поступь, что чуть не грохнулась в обморок. Обернулась и увидела всего лишь местного егеря, который шагал на кухню с дичью в руках. Облегченно вздохнула, поздоровалась. И, приказав себе не сходить больше с ума, спокойно и чинно пошла по коридору в свою комнату.

Служанка в сером платке, с простым круглым лицом сидела на краешке Вариной кровати, положив натруженные руки на колени. Когда Варя переступила порог, Глаша подняла на нее карие глаза. В них читалось плохо скрываемое нетерпение.

Варя кивнула.

– Приятно познакомиться лично, Глаша.

– И мне, Дарья Владимировна. А где обещанное-то?

– Скоро доставят. Не волнуйся.

– Просто так ничего не скажу!

– Разумеется.

Только бы Гришка этот не подвел!