Варяг. Мечи франков
Шрифт:
— Ихний змеюк, они говорят, тоже богатство дать может. Клады стережет. И открывает тому, кто глянется.
— Или той, — Сергей пнул заленившегося коня.
Мара он к Избору не брал. На всякий случай. Вдруг скажет: «Подари!» С него станется. А этот с виду крепкий меринок мухортой масти оказался ледащий. Не пнешь — не побежит.
— Или той, — не стал спорить Избор.
— И как, много он им кладов наоткрывал? — поинтересовался Сергей.
— Покуда ни одного. Видать, не глянулся
Верно. Сергей увидел.
Кладами в этом поселении точно не баловались. Низкие дома-землянки, коровенки на лугу — в южных деревнях иная коза покрупнее будет.
Навстречу уже спешил здешний, надо полагать, главный. Вид у лидера сектантов — под стать селению. Оборванец. Только что не босиком. Голова нечесана, в бороде мусор, одежка некрашеная, как у раба. Только пояс цветной, блекло-рыжий. И ножик на нем. Значит, все же не раб.
Но и не главный, как оказалось.
— Змеелюбец где? — не поздоровавшись, рыкнул Избор.
— Хворает, великий господин. Неможется ему!
Потеет, будто в бане. Перепугался.
— А девки для тебя готовы, великий господин! — залебезил замарашка. — Ждут.
Избор спрыгнул с коня, подступил к извергу вплотную:
— Откуда знал, что я иду?
Смерд втянул голову в плечи, став еще мельче в сравнении с рослым ведуном.
— Малой прибежал. Видел вас на тропе.
— Шустрый, — проворчал Избор.
— Так напрямки бежал, через овраг, — пояснил изверг. — Девок станешь смотреть?
— Стану, — величественно обронил Избор.
Сейчас он был в ипостаси княжьего сына и брата и в этом варианте нравился Сергею больше, чем в формате вредного старого ведуна.
— Змеелюбцу скажи: к нему позже зайду. — И Сергею: — В избенку на коне решил въехать? Не получится.
Пошутил, однако.
— А надо?
— Надо что?
— В избенку. Мне девки грязнопятые не нужны.
— Ну извини! — развел руками Избор. — Княжон здесь не водится.
«Блохи здесь водятся», — подумал Сергей. — «И вши».
Ошибся. Стайка девок, которых минуток через пять Избор вывел из избы-землянки, выглядела куда лучше, чем встретивший варягов косматый мужичок.
Вымытые, ладные, в выстиранных рубахах, лыковых черевичках.
— Которую берешь? — спросил Избор.
— Обойдусь.
— А я вот эту, — Избор поманил пальцем. — И вот эту тоже.
Не самые симпатичные. Что по местным меркам, что по личным — Сергея. Только и прелести, что молоденькие.
В «приданое» девкам мужичок принес мешок репы. Избор не отказался.
— Лови, — он метнул извергу-сутенеру медяк. — Натешусь,
Тот поймал монету. Закивал часто.
— Дурачок, — сказал Избор. — Думает: с прибытком верну. Уж два года как я у них девок беру, а все надеется.
— Не получается? — с сочувствием просил Сергей, разворачивая коня.
Избор глянул остро: шутки он любил. Но только односторонние. Когда сам, а не над собой.
Решил все же — не издевка. Сказал сурово:
— Я княжью кровь по скудным утробам не разбрызгиваю.
— Травки пользуешь? — понимающе отозвался Сергей. Благодаря Сладе он неплохо разбирался в местной контрацепции.
— Травки — бабам. Я ведун. Захочу: не только у меня, и у тебя деток не будет.
— Со мной вряд ли получится, — усмехнулся Сергей. Всякие колдовские штучки на нем всегда работали слабо. Потому что не верил он в них. В Христа Сергей верил. И в Перунову силу тоже. А сглаз… Он хорошо помнил, как от него в прежней жизни всякие ворожеи шугались, опасаясь, как бы он их не «сглазил».
— Еще как получится! — заверил ведун. — Если корешок с бубенцами отчекрыжить.
— Это да, — согласился Сергей. Но тут же добавил: — Если.
Избор захохотал. Девка, бежавшая рядом с ним, держась за стремя, подобострастно хихикнула. На всякий случай. Языка нурманов она не знала.
Сергей покосился на ту, что перебирала ножками рядом с его конем. Светлая макушка, ленточка девичья, маленькая лапка, ухватившаяся за стремя. Меринок шел шагом, но ножки у девок покороче конских, так что бегом. Ничего, километра четыре осилят.
Осилили.
Когда впереди показалась ведунова оградка, девки даже не запыхались.
Сергей спешился, отворил. Выскочивший из ворот полуволк немедленно кинулся к девкам. Те замерли. Полуволк их старательно обнюхал. Девки сочились страхом, но помалкивали.
— На выселках думают: он оборотец, — сказал ведун по-нурмански, кивая на зверя. — И что особо до девок лаком. Сначала уестествит, а потом сожрет.
— Особо?
— Ага. Если не девка, то просто сожрет, — ведун хихикнул.
— А ты что ж не опровергнешь?
— Пусть думают. То мне на пользу.
«Небось сам слух и пустил», — прикинул Сергей. Подхватил повода кобылки и мерина, но Избор остановил:
— Девки лошадок обиходят. А ты за поросенком сбегай. А лучше за двумя. Кудлатого возьми. Он покажет, где кабанье стадо.
Полуволк понял. Умный. И слово «кабаны» знает. А вот имени у него нет. Не дал хозяин. «Кудлатый», «вымесок», «блохастый», «псоватый»… Но полуволк всегда угадывал, что зовут именно его. Умен, зверюга. Может, и впрямь оборотец?