Варяг
Шрифт:
Серега же об этих «тонких сакральных материях» понятия не имел. Впрочем, сказали бы ему, все равно не срезал бы «серый» погон с плеча. Несмотря на все, что с ним произошло, Духарев никак не мог научиться принимать всерьез эти самые сакральные материи. И правильно. Неверие и неведение – тоже защита. Впрочем, в данном случае эта защита не сработала. Впрочем, может, и не в незримых силах дело, а в обычной случайности?
Глава тринадцатая, в которой Серегу Духарева производят в высшее воинское сословие
Неленя не долго плакала по Зубку. Трех дней
– Сразу видать, что тебя варяг учил! – одобрительно заметил синеусый воин.
Серега тоже заметил «общность школы», основанной не столько на силе, сколько на быстроте, ловкости и выносливости. Правда, и силу не следовало сбрасывать со счетов.
Заодно Серега решил преподать пару уроков своему названому братцу. И тут же столкнулся с проблемой. Выяснилось, что сам Духарев понятия не имеет о «базовой технике» фехтования. Практичный Рёрех эту часть попросту опустил, построив обучение на тех «рукопашных» навыках, которые уже были у Духарева. Пришлось Сереге обратиться за помощью к Устаху.
Синеусый варяг помог. Не без удивления. Его можно было понять. Не так уж часто встречаешься с писателем, который не знает букв, а изъясняется исключительно готовыми фразами.
Мыш, вопреки ожиданиям Духарева, оказался парнишкой способным, и Устах даже укорил Серегу в том, что пацана не отдали в детские годиков пять-шесть назад. Тогда к настоящему времени из Мыша вышел бы уже вполне боеспособный отрок, а не тощее белобрысое убожество, каким побратим Сереги и является сейчас. Серега в ответ возразил, что Мыш стал его братом меньше года назад и, следовательно, он, Духарев, раньше не имел возможности принять участия в его судьбе.
Устах взял упрек назад.
А спустя два дня у них с Серегой произошел серьезный, можно сказать, глобальный разговор.
Они сидели у костра. Духарев, Слада, Устах, Драй с Неленей, Теша и пара воев-кривичей, молодых.
– Я – варяг по крови,– сказал Устах.– Драй – варяг по жизни. Кто из нас лучший?
– Ты,– не раздумывая, ответил Серега.
– Почему?
– Бьешься крепче.
Драй засмеялся.
– Подкинь,– уронил Устах, и кто-то из молодых подбросил в огонь сучьев. Пламя оживилось.
– Крепче,– согласился Устах.– А с тобой?
– Ну… Меня ты тоже достать можешь,– уклончиво ответил Духарев.
– Могу,– согласился Устах.– Два раза против пяти.
– Ты лучше бьешься,– не согласился Духарев.– Просто я быстрее.
Это
– Понимаешь, к чему я клоню? – спросил Устах.
Духарев покачал головой.
– Скажи ему, Драй.
– На словенской земле,– сказал новгородец,– от моря Северного до Дикого Поля только нурманы и варяги – лучшие воины. Тебя кто пляске битвы учил, варяг иль нурман?
– Варяг,– ответил Духарев.
– Ну так?
– Я понял,– сказал Серега.– Что от меня требуется?
– Эй, молодица, воды горячей подай! – скомандовал Устах Нелене.
Он порылся в сумке, вытащил и бросил в котелок щепоть сушеной травы. В воздухе густо запахло мятой.
– Бороду смочи,– велел варяг, вытягивая из чехла нож.– Угу. А теперь чуток наклонись.
Лезвие, остротой вполне соперничающее с бритвой «Жиллет», прошлось по Серегиным щекам, и светлая бородка осыпалась на подставленную рогожку. Минута, не больше – и от светлой поросли остались только сбегающие книзу усы. Конечно, не такие роскошные, как у Устаха, в косички не заплетешь, но вполне приличные.
– А голову? – спросил Духарев, вспомнив Скольда.
Драй и Устах засмеялись.
– Пока так походишь,– сказал Устах.– Голову лучшие мужи бреют.
Серега пощупал свисающие по сторонам подбородка усы.
– Ну что? – спросил он.– Это все?
Он помнил, как они братались с Мышом, помнил Волохово капище и ожидал неких особенных обрядов, клятв… А тут – просто как в парикмахерской.
Устах смахнул волосы с рогожки в огонь, пробормотал что-то и поднялся.
– Не все,– произнес он.– Пойдем. Прогуляемся.
Они отошли от костров, в темноту. Под ногами похрустывал снег. Где-то жалобно и тонко провыл волк. Но никто из его братьев не отозвался.
Устах остановился.
– Слушай,– произнес он негромко.– И запоминай. Наш устав простой, но кто его преступит – умрет. Мы, варяги, сыновья моря. Потому на море мы никогда друг против друга не встаем. А на твердой земле, бывает, под разными знаменами ходим. Бывает, вожди наши меж собой бьются. Это ведь жизнь. В жизни и брат брата погубить может. Ты вот – христианин, я – первым Перуна почитаю. Схлестнутся наши боги, начнут спорить, кто выше, так и мы с тобой железом играть начнем. Варяг против варяга. Но есть у нас своя Правда. И ты эту Правду знать и исполнять должен. А отступишь – тебя любой из нас, как пса бешеного, убить может. И виру князю иль наместнику с воеводой платить не станет, коли наместник, князь иль воевода – тоже варяг. А коли не варяг… Все одно платить не станет! – Устах засмеялся, но тут же посерьезнел.
– Вижу,– проговорил он,– ждешь ты, что я клятву с тебя возьму? Не жди. Клятву с тебя вождь возьмет, когда под свою руку примет. А коли ты, и без клятв, от варяжской Правды отступишь, мы, люди, тебя к ответу призовем не хуже сильных богов. А теперь слушай ее, Правду! – Устах положил руку на плечо Духарева.– Слушай и внимай. Первое: варяг никогда не приведет беду на землю своих пращуров! Внял?
– Да,– кивнул Духарев.– А где эта земля, Устах?
Глава четырнадцатая, в которой Серега узнает кое-что полезное о политике и выслушивает еще одну версию гибели Вещего Олега