Варяги и Русь
Шрифт:
— Что же они вам сделали?
— Грабят, князь, где ни попало, а теперь и убивать стали.
Буйства пришельцев в то время были не редкостью в Киеве. Варяги всегда держали себя заносчиво.
— Житья не стало от них нам, княже, — выступил старик славянин, величавый и смелый, — бродят они везде и, что горше всего, прикрываются пред нами именем твоим, будто всё, что ни творят они над нами, творят с твоего согласу и приказу. Горе нам! Ты вот уходишь от нас. А коли при тебе они так поступают, кто же удержит
Князь приказал старику рассказать подробно, в чём дело. Толпа стихла, и старик рассказал, что шайка вооружённых варягов явилась на торжище, где производился обмен товарами с заезжими гостями, разогнали силою всех и отняли у «гостей» и киевских купцов всё, что было ими вынесено на торг, убив при этом несколько человек.
— Будет так, княже, — наставительно закончил свой рассказ старик, — никто к нам приходить не будет, исхудаем мы и нечем нам подати тебе же платить. Тогда и твоя казна опустеет и тебе нечем будет дружины твоей содержать. Так-то, княже!
Старик смолк. Святославу неприятно было, что вся эта сцена произошла в присутствии венгерских послов.
— Слушайте, народ мой, — громко и властно заговорил он, — окажу я вам суд и правду. Разберу ваше дело, и поплатятся обидчики ваши. Немедленно и воеводу назначу. Ты, Прастен, всё узнаешь доподлинно, кто обижен и кто обидчики, и мне скажешь. Кто потерпел от варягов, мною будет награждён богато. Хочу, чтобы правда была.
Он помолчал немного и, обведя толпу взглядом, воскликнул:
— Довольны ли вы?
— Довольны, батюшка князь, довольна премного, — раздались восклицания, — оказал ты нам суд и правду!
— Нет ли ещё каких жалобщиков? — спросил он.
— Есть, князь киевский, — раздался откуда-то громкий грубый голос, — подожди малость...
Толпа зашевелилась. В задних рядах её замечалось какое-то особенное движение, словно кто-то проталкивался вперёд, неся на руках тяжёлую ношу.
— Расступись, пропусти! — раздались восклицания.
Толпа расступилась. В образовавшемся проходе показался человек, залитый кровью, на своих могучих руках он нёс другого человека...
— Отмщенье, князь, отмщенье! — ещё издали кричал он.
— Кто это? — спросил в недоумений Святослав.
Это был печенежский князь, недавний раб воеводы Прастена. Темира, Однако, под его кровавой маской никто не узнавал.
Собравшиеся у Княжьего крыльца киевляне затаили дыхание, понимая, что случилось что-то далеко не обыкновенное.
Темир подошёл к крыльцу и опустил свою ношу к ногам Святослава.
— Кто ты, — отрывисто спросил князь, — что тебе нужно?
— Я — Темир, печенег, — ответил тот, — мне нужны справедливость и месть.
— Кто это? — спросил князь, показывая на лежащее на земле тело.
— Взгляни, — сказал в ответ
Нечеловеческий крик, в котором слышались и ужас и смертельное отчаяние, раздался позади Святослава. Это закричал воевода Прастен. Он кинулся с княжьего крыльца и припал к лежавшему недвижимо телу.
— Зыбата! Сыночек мой любой, кровинка моя, — восклицал поражённый горем отец, — да что с тобою приключилось! Да открой ты глаза свои, да скажи ты мне, какой враг на тебя руку поднять осмелился... Сыночек мой! Жизнь моя...
— Жив ли он? — спросил Святослав, узнавший юношу.
— Не знаю, — смело отвечал Темир. — Посмотри, князь, сам.
— Кто его? — спросил Святослав.
Прастен услышал эти слова.
— Твоего суда и справедливости, князь, требую я, — вскочил он на ноги и выпрямился во весь свой богатырский рост.
— На кого просишь? — быстро спросил Святослав.
— Слушай, князь, — порывисто, страстно заговорил Прастен, — я ли не заслужил перед тобою? Я ли не был твоим верным слугой? Награди же меня в последний раз.
— Чего ты просишь?
— Выдай мне врага, отнявшего у меня сына.
— Кто он...
— Колдун... Христианин... Это он, он убил Зыбату.
— Ты уверен в этом?
— Не говорил бы иначе! У меня с ним кровавые счёты, он мстит мне. Когда-то, много лет тому назад, я убил его сына, теперь он убил моего, чтобы отомстить мне... О, это он! Выдай мне его головой.
— Как его имя?
— Прежде он звался Стемид...
— Стемид... Стемид, — словно припоминая что-то, проговорил в задумчивости Святослав, — я помню это имя, мать не раз поминала его.
— Выдай мне Стемида, молю тебя...
Святослав задумался.
— Хорошо, возьми дружинников и приведи его сюда. Но не смей причинять ему вреда, я прежде всего сам хочу узнать. Может быть, Стемид и не при чём.
— Нет, нет! Это он, князь!
— Я сказал, поступи по слову моему, а Зыбату внесите в мои покои, есть у меня здесь византиец, во всяком врачевании искусный, может быть, и жив ещё сын твой. А где же этот печенег?
Князь оглянулся, Темира нигде не было видно. У всех сейчас же явилась новая мысль:
— «Печенег — виновник гибели Прастенова сына! Он нанёс ему раны,-но с какой целью явился он тогда сюда?»Видишь, князь, — воскликнул Прастен, — я прав! Этот проклятый печенег был моим рабом. Я отдал его Стемиду, и оба они из мести ко мне убили моего Зыбату. Молю тебя.
— Зачем же он принёс твоего сына сюда? — спросил Святослав.
— Чтобы заставить меня нестерпимо страдать... Молю тебя, позволь мне отомстить им...
— Нет, Прастен, нет, — воскликнул князь, — ты отомстишь, если Стемид и этот печенег окажутся виноватыми, но виноваты ли они, это решу я... Пойди и приведи сюда Стемида!