Варяги и Русь
Шрифт:
— Да, да! — раздались голоса. — Послать людей...
— Быти по сему, — решил Владимир. — Тем паче быти, что ни я, ни вы, умнейшие и мудрейшие мои дружинники и старейшины, не ведаете, где начало зла и конец добра... Спасибо вам, мои други и побратимы, — прибавил он, обращаясь к Извою и Руславу, — за добрый совет. Да будет положено начало тому доброму делу, которое вы старались внушить мне своей дружбой, преданностью и верной службой... Ныне же, старейшины, изберите меж собой десять мужей и, в добрый час, отправляйтесь в путь...
XXX
Через
Князь велел тотчас собрать всех киевских старейшин для присутствия при их отчёте.
Когда все собрались, Владимир сказал:
— Ну, поведайте нам, мудрейшие мужи, что видели и слышали в чужих странах.
— Были мы всюду, — говорили они, — и у хозар, и у булгар камских, и у немцев, но ни одна вера нам так не понравилась, как греческая. Видели мы все службы, но ни одна не обладает такою красотою и приятностью, как сия, и когда нас ввели в греческий храм, то мы не знали, где находимся: на небе или на земле... Всё мы не сумеем рассказать о службе, но знаем, что в их храме Бог пребывает с людьми, что служба их лучше других и что красоты этой службы и ангельского пения в храме нельзя забыть... Нас приняли там, как не принимали нигде. Мы не можем забыть всего того, что видели там, и как человек, вкусив сладкого, не хочет горького, так и мы не хотим быть тем, чем были до сей поры.
Извой и Руслав торжествовали.
— Если бы греческий закон был худой, — сказали старейшины, — то твоя бабка Ольга не приняла бы его, а она была мудрейшая из женщин.
— Да свершится над нами воля Господня! — сказал Владимир. — Всем этим мы обязаны моему побратиму Извою, первому, кто внушил мне благочестивую мысль о христианстве, и Руславу, который, вместе с Извоем, окружал меня преданными мне людьми — христианами, стоявшими на страже справедливости и добрых дел моих... И да укрепит нас Всевышний довести начатое дело до конца.
При этом он поцеловал Извоя и Руслава.
На следующий день все горожане были оповещены старшинами о решении князя креститься.
Узнав о том, что князь решился креститься, Мария чрезвычайно обрадовалась, и когда он приехал в Предиславино и зашёл к ней в терем, она сказала:
— Теперь, государь, избери себе одну жену и живи с нею, как подобает христианину, а всех нас отпусти... Я же сделаюсь черницею и буду соблюдать себя и тех, кто пойдёт со мною.
Князь подарил ей Займище, где она и начала основывать монастырь.
Вслед за тем князь решил идти с войсками на греческий город Корсунь, в котором жили христиане и много было священников. Перед отправлением в поход Владимир долго молился теми молитвами, каким научили его Извой и призванный во дворец в качестве учителя — Симеон.
— Господи Боже! — говорил он. — Дай мне взять этот город, чтоб привести оттуда христиан и священников, которые бы научили мой народ закону христианскому.
Но это была не единственная его цель. Послушав Марию, он хотел взять женой сестру греческих царей, о благочестии которой много слышал, чтоб иметь себе подругу жизни и деятельную помощницу в распространении христианства.
Корсунь был богатый, хорошо укреплённый город,
— Я взял ваш славный город и знаю, что у вас есть сестра: отдайте её мне в жёны.
В ответ на это цари сказали, что у них нет обычая отдавать христианок в замужество язычникам, но если он крестится, то получит её.
— Передайте царям, — сказал Владимир, — что я крещусь... Пусть пришлют вместе с сестрою священников и крестят меня.
Сестра греческих царей Василия и Константина, по имени Анна, не хотела идти за Владимира и оставлять своё отечество, но братья уговорили её.
— Если ты пойдёшь за него, — говорили они, — то, быть может, чрез тебя Господь обратит всю русскую землю к вере христианской, а нас избавит от беды, какою грозит нам сильная Русь.
И Анна, благодаря настоянию братьев, согласилась поехать к Владимиру. Но до её приезда Владимир разболелся глазами, так что ослеп. Когда приехала царевна и узнала об этом, то послала к нему сказать:
— Если желаешь избавиться от болезни, то скорее крестись.
— О, если я, крестясь, прозрею, — воскликнул он, — то поистине велик Бог христианский!
— Не сомневайся в Его величии и милосердии, — отвечали ему Извой и Руслав.
И Владимир просил крестить его. В соборной церкви святой Софии корсунский епископ с царскими священниками огласил его по церковному чину и совершил святое крещение, нарёкши его Василием. Во время крещения совершилось чудо: когда епископ, при погружении крещаемого в воду, возложил на него руку, Владимир прозрел.
— Теперь я увидел Бога истинного! — воскликнул он с радостью. Видя это, крестились и многие из его дружины. В благодарность за приведение в христианство Владимир возвратил греческим царям Корсунь и, взяв оттуда священников, вернулся с княгиней в Киев, где, прежде всего, крестил своих двенадцать сыновей от разных жён. По его примеру крестились все бояре и старейшины.
После этого Владимир повелел рассекать идолов и сжечь их, а главного божича Перуна велел привязать к конскому хвосту и стащить в Днепр. Народ, видя, что боги их безмолвствуют и что верховный их жрец исчез, решил креститься.
— Если бы это было не добро, — говорили киевляне, — то князь и бояре не приняли бы сего.
В этот поистине великий день, 15 июля 988 года, киевляне в бесчисленном множестве стекались к месту крещения на Днепр. Прибыл и князь с собором епископов и священников с новокрещёными боярами. По данному знаку народ вошёл в воду; священники читали молитвы. С троекратным погружением креста в воду совершилось великое таинство...
Вслед за этим Владимир издал повеление строить церкви в Киеве для новых христиан; келейка Марии в селе Займище превратилась в часовню, где совершался обряд крещения девиц, бывших в теремах княжеских и пожелавших остаться навсегда белицами во вновь учреждаемом Марией монастыре. Мария сделалась игуменьею и повела жизнь свою свято, служа добрым примером всем остальным.