Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь
Шрифт:
А вот Гошка времени зря не терял: весь струг облазил, помогал парус ставить, подружился с кормчим и даже правило подержал, выводя струг на днепровский стрежень.
Высадились там, где высокий берег прорезала мелкая речушка. Поднялись по ней вверх и оказались в славном лиственном лесу. Гошка сразу увидел, что дичи здесь – изрядно. Тут тебе и кабаньи следы, и косульи. А вот широкое копыто тура отпечаталось, вот лапа росомахи. Не одни они по удобному руслу к Днепру спускались. Чуть в стороне увидел Гошка и медвежью метку… А уж о мелочи всякой – и говорить нечего. Двух косых
Спешились. Отпустили коней пастись.
– Богатое место, – рассудительно произнес Гошка, невольно подражая покойному отцу. – Добрая тут охота.
– Добрая-то добрая, – усмехнулся Рёрех. – Только не для всех. Лес этот – княжий. Для княжьих ловитв. Ежели кого из охотников здесь поймают – изрядную виру заплатит.
– А нам – можно?
– А мы с тобой тут не на зверей будем охотиться, – понизив голос, произнес Рёрех.
– А на кого? – тоже понизил голос Гошка.
– На людей.
– На каких людей? – заинтересовался Гошка.
– Для начала – на меня, – ответил Рёрех. – Ты – на меня. А я – на тебя.
– Я тебя, дедко, быстро поймаю! – самонадеянно заявил Гошка. – Я косуль скрадывал, а у них знаешь какой слух? И ног – четыре. А у тебя – только одна. Давай лучше белок постреляем и покушаем. Как думаешь, князь на нас из-за белок не осерчает? Белки – это ведь не княжья дичь?
И схлопотал подзатыльник.
– Сейчас, – сказал Рёрех. – Бежишь, куда хочешь. Быстро бежишь. И считаешь до ста. Умеешь – до ста?
– Я и до тысячи умею, – гордо ответил Гошка. – И не только считать, но еще отнимать и складывать. Меня Артак научил.
– Отнимать и складывать – это для воина первое дело, – одобрил Рёрех. – Только здесь, паря, отнимать не у кого. Так что беги и считай.
Гошка сорвался с места и помчал стрелой. Бегать по лесу он умел быстро. Но прямо он бежал, только пока Рёрех мог его видеть. Потом свернул в сторону, нырнул в овражек, пробежал понизу, по камешкам, чтоб следов не оставлять, вылез аккуратненько и нырнул в малинник. Нырнул, успокоил дыхание, затаился и прислушался.
Звуков было много. Птичьих, звериных… Гошка даже слышал, как по ту сторону овражка щиплют траву кони. Шагов – не было.
В засаде Гошка мог просидеть долго. Но подумал – нечестно. Это ему легко по камням-корням прыгать да по склонам взбираться. А деду с его деревяшкой – каково?
Поэтому Гошка из малинника вылез (аккуратно, чтоб одежку не попортить) и, хоронясь, побежал дальше, по большому кругу. Придумал так: обойду место, где деда оставил, выйду к Днепру, а уж оттуда зайду старому со спины. Вот тут уж надо – осторожненько. Дедко хоть и хромой да кривой, а слышит чутко.
Как решил, так и сделал.
Обежал кругом, спустился к реке, промчался по песочку до нужного места. Щелью подниматься не стал: Рёрех, он хитрый, наверняка там и ждет. Не-ет, он, Гошка, – хитрее. Прикинул место и, цепляясь за кусты и корни, тихонько полез наверх, на невысокий бережок…
И почти уже долез, когда за спиной глухо щелкнуло, и в пяди от Гошкиной руки в землю воткнулась стрела. И тут же, мигнуть не успел, – другая. У другой
Гошка вниз не сорвался, но испугался сильно: аж в животе опустело. Сжался весь: вдруг третья стрела меж лопаток воткнется.
Не воткнулась. Тогда Гошка осторожненько оглянулся… И увидел Рёреха.
Дед стоял прямо посреди песчаного пляжа (как он там оказался, откуда?) и глядел мрачно.
– Слазь, бестолочь! – каркнул сердито. – Да стрелы мои принеси!
Гошка спустился.
– Почему это я – бестолочь? – обиженно спросил он.
– Потому что рубаха твоя белая в лесу за два стрелища видна.
Оп-па! Не сообразил Гошка. Когда они с отцом на охоту ходили, на них совсем другая одежка была.
– А зачем ты по берегу поперся? – сердито спросил Рёрех. – Чтоб ворогу тебя слышней и видней было? А уж когда ты на кручу полез… – Дед даже скривился. – Надо было тебя сразу пристрелить, чтоб род не позорил! Ну скажи мне, недотепа, зачем ты наверх полез, а? Чем тебе ущелье не глянулось?
– Так ты ж там в засаде сидел! – вырвалось у Гошки.
Тут Рёрех начал ругаться. Долго ругался. Лаял Гошку всякими обидными словами, да так метко, что Гошка едва не заплакал.
Оказалось, что если уж Гошка решил, что его в засаде ждут, то надо было место ожидаемой засады аккуратненько изучить, найти слабую сторону и с нее зайти. Дед, правда, в засаде не сидел, но, если б Гошка так поступил, дед бы понял. А Гошка мало того, что разбегался у всех на виду, так еще и наверх полез. Да с таким шумом («Не очень-то я и шумел», – думал Гошка, но предусмотрительно помалкивал), что если бы дед в засаде пьяный спал, точно бы проснулся. Нет, не выйдет из Гошки воина. Это ж каким дурнем надо быть, чтоб к открытому месту спиной повернуться да и оказаться в таком положении дурацком, что ни спрятаться, ни уклониться невозможно. Косулю, говоришь, скрадывал? Да такой тупой недоумок, как Гошка, не то что косулю, козу привязанную и то не достанет. Куда там! Забодает его коза и на голову его глупую насерет…
Гошка уж губу закусил, чтоб не разреветься. Правильно, все правильно дед говорил. И раньше он Гошке об этом говорил. Втолковывал многажды. А Гошка, как до дела дошло, – всё позабыл. Дурак и есть. Не выйдет из него ни гридня, ни варяга. Будет он до конца жизни навоз из конюшни выгребать и лапти плести. Хотя нет, лапти – тоже не про него. Хорошие лапти тоже с умом плетут…
Тут Рёрех наконец умолк, поглядел внимательно на Гошку… А потом махнул рукой и сказал уже безгневно:
– Ладно. Попробуем еще разок.
К вечеру, уже на закате, Гошке наконец удалось выследить деда. Собрал маленький шалашик из веток, накрылся и ждал.
Деда, впрочем, он всё равно не услыхал. Как он на своей деревяшке мог бесшумно по лесу ходить, Гошка не понимал. Но – увидел вдруг, шагах в двадцати, прильнувшего к дереву варяга.
Гошка даже дышать перестал… И не увидел его Рёрех. Шагнул в другому дереву, повернулся спиной…
Тут уж Гошка не утерпел. Приподнялся и запустил камешком прямо в дедову спину.