Ваше благородие
Шрифт:
Прислонившись спиной к командиру первой роты, Сергей шепнул:
— Попытайся развязать меня.
Тот нащупал узел, потянул за конец веревки, и затяжка на запястьях сразу ослабла. Теперь Бодров проделал ту же работу. Затем он достал из рукава револьвер, встал. Вскочил один из бандитов, схватившись за автомат, но выстрел в лицо отбросил его навзничь. Остальные бандиты с раскрытыми от неожиданности ртами уставились на руку стрелявшего, в которой само оружие едва просматривалось. Шок бандитов
— Власть, как видите, поменялась. Встать! — подал Бодров бандитам команду.
Подошли автомашины. Перевязали избитого красноармейца, залили йодом разбитые губы Сергея.
Бодров приказал задержанным отрыть яму, побросали туда убитых. Николай Дмитриевич обнял сына, поцеловал:
— Думал, больше не увижу.
— Тебе спасибо за помощь.
— А как иначе?
Сергей побеседовал с перепуганными задержанными, сидевшими на холмике могилы только что похороненных бандитов.
— От кого стало известно, что командир полка должен прибыть сюда?
— Об этом знал роевой, его убили первым.
— Где находится человек, который давал вашим командирам информацию?
— Нам это неизвестно.
— Знаете, как поступают с бандитами в военное время?
— Мы не бандиты. Мы повстанцы, патриоты.
— Негодяями вас надо величать, а не патриотами.
— Мы за свободу!
— За свободу от кого? От своих братьев по крови и по духу? В угоду националистам? Не в бою, а по наводке напали на выполнявших свои служебные обязанности офицеров и красноармейцев, не имевших к вам отношения. В чем здесь патриотизм?
— Пан майор, — осмелился один из задержанных, — мы ведь действительно не знали, кого следовало задержать. Нам сказали захватить и доставить к командиру четы всех, кто прибудет к мельнице.
— Что потом с нами было бы?
— Для поднятия собственного авторитета планировали повесить командира полка, остальных расстрелять.
— Это же бандитские выходки, а не повстанческие дела.
Обратный путь оказался долгим. Накоротке выглянуло яркое, теплое солнце, и земля начала быстро оттаивать.
Бойцам и задержанным пришлось неоднократно толкать машины. Американские «студебекеры» более или менее справлялись с задачей, немецкие тупорылые могли лишь помогать при буксировании. Ближе к вечеру выбрались на грейдер. Николай Дмитриевич намеревался поехать за трофеями на следующий день, но командир полка не разрешил.
— Подсохнет земля, тогда посмотрим.
Погода тем не менее изменилась к худшему. Пошел дождь, сильнее развезло.
XXVIII
Колонна
— Чего ради?
— Не понимаете вы ничего!
Командир полка молча уселся на табуретку, вытянул губы для неприятной лечебной процедуры, закрыл глаза. Но тут же вновь открыл — Тамара поцеловала его.
— Мне же больно.
— Извините, не удержалась.
— Вы во всем такая же несдержанная?
— Когда как.
— Со мною сдерживайтесь, пожалуйста. Не хотелось бы одергивать вас.
— Не все в моих силах. Есть вещи, для которых не помеха даже унижение или оскорбительное мнение.
— Где предел?
— Не знаю. Такой я уродилась, такой останусь.
— А если на пути преграды, обойдете?
— Я их ломаю.
— Не боитесь последствий?
— Волнующие мысли страшнее.
— Каков ваш идеал?
— Непорочность, душевная чистота, преданность делу.
— Какому «делу»?
— Служению своему народу.
— Высокопарно!
— Каждый выражает мысль так, как подсказывает разум.
Сергей отнесся к разговору как к ничего не значащему диалогу между медицинским работником и пациентом во время процедуры, поблагодарил Тамару за аккуратную работу и чрезмерное сочувствие к нему. Женщина кокетливо поправила волосы, улыбнулась:
— Буду наведываться во избежание осложнений.
Дежурный по штабу сообщил, что прибыл Лисячко, командир разведывательного отделения. Устим знал о происшествии, в его обязанности входит разведка района выполнения оперативных задач полком, тем более маршрута поездки командира. Однако ничего не было сделано, хотя и по не зависящим от него причинам. Пока отделение представлялось при построениях одним человеком, и, по существу, он вел работу лишь в районе Горобцов. Теперь его присутствие там становилось ненужным. Об этом Бодров повел речь.
То, что ему не влетит за командирскую рекогносцировку, едва не стоившую жизни группе офицеров и бойцов, Лисячко определил сразу, как только Бодров повел речь о переключении работы разведывательного отделения на район Березовки. Он знал о предстоявшей передислокации. Марина успела поведать, что там живет ее двоюродная сестра Олеся с двумя дочурками. Девушка бывала в райцентре и не раз, поэтому смогла обрисовать село. Теперь Устим пересказывал командиру впечатления, добавлял те сведения, которых не могла дать топографическая карта. В заключение беседы Бодров спросил младшего лейтенанта: