Ваше Сиятельство 14

Моури Эрли

— Нихрена себе дела! — я с минуту поглядывал то на мерцавший экран АУСа, будто ожидая что из него снова раздастся голос императрицы, то на Элизабет, торопливо шедшую к нам от виманы. Потом спохватился: Глории нужно было ответить.

— Дорогая, спасибо, что предупредила! — сказал я, поднеся АУС ближе ко рту. — Мы в Крыму — южнее не полетели. Все, что ты сказала, для меня новости и новости очень неприятные. Ты сама где? Не отвечай, если это несет тебе опасность. Я возвращаюсь в Москву. Если что-то от меня нужно, сразу говори. Если есть возможность, сообщай мне о происходящем.

Ольга, стоявшая рядом, ни слова не возразила против моего слишком

любезного общения с императрицей. Похоже, отношение Ковалевской к Глории менялось. Я знаю, что княгиня начала ее уважать, и теперь моя связь с Глорией не казалась ей чем-то невыносимым, близким к предательству.

— Денису скажи, что мы вылетаем! — напомнила Ковалевская. — Эксперименты в Перми придется отменить.

— Нет, Оль. Не надо ничего отменять. Подумай сама: ты здесь ничем и никак не поможешь. Ответь лучше Борису Егоровичу, чтобы не волновался, — я кивнул на Стрельцову, протягивавшую эйхос. — Мы так поступим: сейчас же вылетаем в Москву. Ты, Оль, реши с Борисом Егоровичем, где тебе следует быть. Пожалуй, все же лучше в Пермь, но решай это с отцом. Я с Элиз и Бабским во дворец.

Тут же у меня не без некоторого подозрения возник вопрос, и я крикнул Бабскому:

— Алексей Давыдович! Хватит там корзины охранять, сейчас вылетаем в Москву! Кое-что стряслось, — я жестом подозвал его.

Когда Ольга отошла, чтобы наговорить сообщение князю, то спросил поручика:

— Сэм, шалун ты этакий. Ты спалил Глории, что мы летим на юг, на моря?

— Э-эм… Ну так… — пудель растерялся, почесал свои буйные кудряшки.

— Говори, сучонок! А то сейчас применю «Инквизитор», — сказал я в шутку, да и не испугала бы Бабского эта процедура.

— Ну, я. Она сама еще вчера спросила в сообщении, мол, где я нахожусь. Я и сказал, как есть, что служу теперь вам, и летим мы на юг на двухдневный отдых, — пояснил Бабский. — А что здесь такого, господин Макграт? Я же должен быть честен хотя бы с самой императрицей. И, разумеется, с вами.

— Да возражений нет. Все правильно, Сэм. Ты должен быть честен со мной и с ней. Тем более мы ее вместе дрыгаем, — усмехнулся я, хотя было мне как-то не слишком весело.

— Саш, Ольга может услышать… — Элизабет с укоризной глянула на меня.

— Да, извини, глупость сказал, — я достал коробочку «Никольских». — Собирайтесь пока в путь. Я перекурю пять минут и летим, подошел к Ковалевской, которая что-то наговаривала на эйхос Борису Егоровичу, и попросил: — Оль, дай «Эвересту» команду готовиться к взлету. Я скоро подойду.

— С Бондаревой хочешь пообщаться? — прикрыв микрофон эйхоса пальцем, моя невеста с подозрением глянула на меня. — Ладно, пойду в рубку.

Прикурив, я поднялся по крутой тропе к скальному уступу. Высоко забираться не стал — лишь так, чтобы лучше видеть южную часть неба. Крымская эскадра уже исчезла в темных тучах, нависших над морем. Глядя в ту сторону, я в подробностях вспоминал слова императрицы. Неужели угроза исходила от Египтян? Но с чего это вдруг? Да и глупо Египту рыпаться на Россию — мы несопоставимо сильнее, хотя наши главные военные силы сосредоточены на западе. С другой стороны, Египет всегда плясал под дудку бритишей, и неизвестно что в этот раз напела дуда Коварного Альбиона наследникам древних фараонов. Все это скоро выяснится. Думаю, за время полета к Москве, я смогу составить относительно полную картину. Поручу Ольге просмотреть на коммуникаторе все важные новости.

Мои мысли снова вернулись к сообщению Глории и к ней самой. Сейчас я больше всего волновался

за нее. Ведь она собиралась встретиться с Луисом Этвудом где-то на нейтральных островах. Если ее милого маркиза пытались убить, то где все это произошло? Быть может в том же месте, где Глория находится сейчас сама и там есть угроза ее жизни? А то, что враждебные силы британской аристократии настроены предельно решительно, не осталось сомнений. Я не слишком понимал, что из себя представляет герцог Крайтон и слышал лишь вскользь об высшем английском дворянстве, составлявшем Круг Семи Мечей, но из сказанного Глорией стало ясно, что они сейчас наши главные враги. Они пытались устранить маркиза Этвуда. Скорее всего, не без их участия вчера вечером испустил дух наследный принц, который был прикованной к постели, и последние годы не жил, а существовал как кукла. И герцога Уэйна убрали они. Зачем? Ведь Энтони Джеймс Уэйн был не просто один из них. Он олицетворял самые видные и могущественные силы британской аристократии. Полагаю, они убрали Уэйна, чтобы я никак не мог влиять через него на происходящее. Это подобно тому, как отрубить загноившийся палец, который уже не может сжимать рукоять меча и только лишь мешает владеть оружием.

Я выпустил длинную струйку дыма, глядя на юг, туда, куда ушла боевая эскадра. Похоже, наши враги все поставили на кон, и теперь не остановятся ни перед чем. Если они поймут, что восхождение на британский престол Луиса Этвуда неизбежно и рядом с ним займет место Глория Ричмонд, то сделают все, чтобы развязать большую войну, и в грядущем хаосе и разрушениях постараются решить проблемы принадлежности власти в Британской империи.

Я отстегнул эйхос, набрал номер Глории и произнес, выпуская изо рта густые клубы табачного дыма:

— Дорогая моя, я беспокоюсь в первую очередь о тебе. Давай я пришлю к тебе Бабского вместе с хоррагом? Подумай, это может быть очень полезным. Бабский хороший менталист, он будет держать ментальный щит вокруг тебя. А еще он умеет управлять… — сзади меня послышался шорох шагов по мелким камням, но я продолжил: — Управлять хоррагом. Я тебе мало успел рассказать о нем, но, поверь, это существо невероятно полезно. Это древний дух, и он может оказать серьезную помощь для твоей защиты. А еще более чем в защите хорраг хорош для устранения врагов.

Ольга обняла меня, прижимаясь сзади. Я ожидал, что она сейчас возразил, мол, Нурхана я обещал сделать ее телохранителем, но Ковалевская сказала:

— От Глории сейчас очень многое зависит. Помоги ей, чем можешь — я не против.

Я повернулся, и прежде, чем выключить эйхос, добавил для Глории:

— Я буду молиться за тебя. От тебя, Глори, слишком многое зависит. Желаю силы и большой удачи!

— Что сказала Бондарева? — спросила Ковалевская.

— Не знаю, Оль. Я не слушал. Честно. Сейчас есть вопросы поважнее. Вот, например, разговор с Глорией. Бондареву может послушаю по пути к Москве, — я взял ее под руку, направляясь к «Эвересту» — метрах в двухстах он сверкал в косых лучах солнца, край которого прятался в темных тучах. — Попрошу тебя, как взлетим, включи коммуникатор и просмотри новости в наиболее достоверных источниках: наших, британских и египетских, — сказал я, когда мы подошли к вимане. — Кстати, что сказал Борис Егорович?