Ваше Сиятельство
Шрифт:
В ответ я рассмеялся.
— С чего бы? Тебе что, не нравится быть со мной?
— Ну что вы, Иван Игнатович, как такое может не нравиться. — Пролепетала девушка, при этом отворотила от меня свое покрасневшее от стыда красивое личико.
— Ну вот и славно. — Широко заулыбался я. — И давай, Машенька, обойдемся без этих «ваших сиятельств» и без отчеств. Для тебя я по-прежнему Иван, Ваня, кочеток ненасытный, ну и как еще ты меня называешь в порыве страсти. Так что забудь, что я князь — все это внешняя шелуха для склонных к низкопоклонничеству дураков. Мы же с тобой, люди передовых взглядов и нам плевать на все эти сословные условности. Так что живем как жили. Ты согласна?
Не знаю, насколько верно Калугина восприняла мою как бы философскую
— Тогда я побежала еду готовить, — прощебетала повеселевшая Маша, при этом её красивое личико будто озарилось каким-то ирреальным внутренним светом.
— Беги, готовь, у меня от этой болтовни со всякими уродами уж больно аппетит разыгрался. — Поощрительно кивнул я и как бы мельком добавил: — Вечерком отведешь меня к своей бабуле, посмотрю на неё.
Забегая вперед, вынужден отметить, что отношение Маши ко мне с этого дня все-таки кардинально поменялось. Девушка стала относиться к собственным словам и делам более сдержанно, что ли, как будто опасалась ненароком вызвать мой гнев. Впрочем, наших с ней постельных дел это никак не касалось, поскольку в порыве страсти все наносное и надуманное вмиг слетает с человека, обнажая его истинную сущность.
Ну всё-всё, не стану более углубляться во всякие философские бредни фрейдистского толка, в которых запутался бы и сам старина Зигмунд.
Пока Машенька громыхала на кухне кастрюлями, сковородами, плошками и прочим скарбом, я занимался установкой следящих устройств в апартаментах графини Астрахановой. Ну не вызывает у меня доверия эта тварь. Как бы какого черного колдунства супротив меня не измыслила или еще чего похуже. Было бы глупо полагать, что за время существования рода Астрахановых их кладовые регулярно не пополнялись разного рода артефактами, вынесенными ватажниками из зон отторжения, именуемых Пустошами. А что такое серьезный иномирный девайс? Таки достаточно взглянуть на мою руку. Впрочем, просто так увидеть браслет-искин у абы кого не получится, ибо от чужих глаз Николай защищен серьезным магическим конструктом и недоступен взору даже очень продвинутого чародея. Так что, от этой семейки можно ожидать любой каверзы. И мне, разумеется, хочется знать все замыслы врага. Тот факт, что друзьями с семейкой Астрахановых мы никогда не станем для меня непреложен. Временный нейтралитет, затем коварный удар из-за угла — вот что меня ждет.
Впрочем, пока что никаких негативных действий против меня предпринято с её стороны не было. А вот слова её заботливого батюшки поднапрягли. Дело в том, что мне удалось подслушать телефонный разговор, состоявшийся где-то через час после моего возвращения домой. В нём Тимофей Геннадиевич пожурил свою неугомонную дочь за несдержанность в общении с людьми. На что Марфа Тимофеевна, гордо вскинув голову, заявила:
— Я что ли, виновата? Расселось быдло на самом удобном месте…
— … вел себя нагло, Сипатого вырубил вполне профессионально, доча, не сомневаюсь, что легко положил бы остальных твоих бойцов, встрянь те в драку. Вот тут-то тебе следовало бы включить мозги, а не поддаваться эмоциям. — прервал дочь граф Астраханов. — Как ты считаешь, мог бы обычный деревенский мужик столь лихо оприходовать профессионального воина, посвятившего всю свою жизнь профессиональной боевой подготовке? И что это означает?.. — После недолгой паузы, не дождавшись ответа от дочери, сам же и ответил на свой вопрос: — Этот Иван Силаев «лошадка темная» личность загадочная. Так что, отправив Сипатого и прочих
На что графиня возмущенно воскликнула:
— И что же теперь, наши гвардейцы так и останутся неотомщенными?!
— Нам сейчас, Марфа, никак нельзя конфликтовать с этим княжеским родом. Ну нарвалась ты по глупости на их выродка. Бывает. И миллион, два, три, хоть все десять отступных, для нас сущий пустяк. Хуже всего, репутационные издержки. Однако со временем и это сгладится. Что же касаемо твоего обидчика, будет тебе его голова, но не сегодня и не завтра. Напомни, какая по счету в твоей коллекции?
— Седьмая! — Мля, я худею! Это же надо в таком юном возрасте быть столь извращенной садисткой, чтобы получать удовольствие от разглядывания отрубленных голов своих обидчиков и обидчиц! Что же это за род такой? — Когда, папа?
— Нескоро, дочка, но я работаю над этим. — Плотоядно ухмыльнулся граф. В конце разговора сказал: — Короче, покамест побудь в гостинице, а вечерком я за тобой приеду…
— Но, папенька, я собиралась отправиться в Пустоши! — Громко воскликнула графиня, даже ножкой топнула от возмущения. — Рассчитывала, что ты пришлешь группу сопровождения.
— Забудь, Марфа, пока не улажены наши дела с родом Засекиных, посидишь дома. Не хватало чтобы тебя выкрали… Нет, не сами Засекины, для этого они слишком благородны. А вот кто-то из их сателлитов вполне способен проявить инициативу и принести им в дар твою красивую головку.
— Мне кажется, папа, ты уж слишком нагнетаешь.
— Нет, дочь, ничуть. Вспомни из истории нашей империи что стало с благородными родами Костровых, Марининых, Пястов, Згуриди и еще полутора десятков. Все они в свое время посмели перебежать дорогу Засекиным. Так где сейчас эти весьма влиятельные в былые годы семейства? — Граф ненадолго замолчал и после мхатовской паузы выдал. — Их на сегодняшний день не существует, а вся их собственность движимая и недвижимая перешла в руки победителя. Вот так-то, Марфа.
По окончании разговора отца с дочерью я отключился от следящего конструкта (если там случится еще что-то интересное, Николай меня непременно предупредит) и, откинувшись на спинку дивана в гневе, но негромко, чтобы Маша ненароком не услышала пробормотал:
— Суки, никак не успокоятся. Определенно с этой неугомонной семейкой нужно решать кардинально и в самое ближайшее время, поскольку даже предположить не могу, какую пакость задумал граф. Мало ли, на какую пакость способен. А ну как моего чародейского потенциала будет недостаточно, чтобы отразить внезапное нападение.
Николай тут же в подтверждении моих мыслей выдал:
— Против атаки тяжелого штурмовика типа «Ёмай Лангри», боевого дрона «Чхорам», иже с этими еще более чем полутысячи маготехнологических устройств и чисто магических практик ваша защита не устоит. Также существуют образцы легкого ручного оружия, способного её преодолеть.
На эти его слова я тут же отреагировал и довольно бурно:
— Так, стоп, Колян! За роботов, звездолеты и магию мы поговорим как-нибудь после. Что там насчет мощного стрелкового оружия? Согласись, что когда-нибудь мне придется иметь дело с противником, не менее защищенным и не хуже подготовленным магически, ибо, как говорится, на всякого Кощея непременно сыщется свой Иван… хе-хе, царевич, который при первой возможности не постесняется провести мае-гери по бубенцам или, где там у него иголка спрятана. Так что, иметь под рукой мощный шпалер может оказаться весьма полезным для моего здоровья. — И, вспомнив про лучевик Саврасова, почесал репу, осознав, что давно мечтал о чем-либо подобном. Как глаголет старинная военная мудрость: оружия много не бывает, впрочем, также, как и боеприпасов.