Вашингтон
Шрифт:
Зимой болезнь отступила, но радость выздоровления была омрачена вестью о смерти Остина. Он умер, не дожив до сорока двух лет. Свой тридцатый день рождения Джордж встречал в довольно мрачном расположении духа: у него практически не оставалось сомнений, что ему не избежать судьбы всех Вашингтонов, рано отправлявшихся на тот свет.
ДОЛЖНИК
В октябре 1762 года Вашингтон стал церковным старостой в приходе Труро (он будет исполнять эту должность 22 года). Церковный совет, состоявший из двенадцати человек, занимался светскими делами англиканской церкви в Похике ( Pohick).В обязанности Вашингтона входили оплата труда священника, сведение церковного бюджета, выбор места для новой церкви, наблюдение за ее сооружением, подбор убранства для алтаря. Когда церковь
Обязанностью церковного старосты являлось также поддержание моральных устоев в обществе: Вашингтон по долгу службы указывал суду графства на «грешников», повинных в азартных играх, пьянстве, богохульстве, несоблюдении Воскресенья и «некоторых других преступлениях против благопристойности и нравственности».
Искренне верующий, Вашингтон не был святошей и не выставлял свое благочестие напоказ. Каждый день, утром и вечером, он молился в своей комнате, стоя на коленях перед раскрытой Библией, но был крайне недоволен, когда его заставали за этим занятием. Вот почему некоторые даже сомневались в его вере: он посещал церковь нерегулярно, никогда, в отличие от Марты, не причащался, молился в церкви стоя, а не на коленях. Более того, с его губ практически не слетало имя Христа — он предпочитал говорить о Провидении, Судьбе, Творце всего сущего или просто о «небесах». На самом деле тому было простое объяснение: как масон, Вашингтон был деистом, то есть верил в некую высшую силу, «Архитектора Вселенной», которая руководит человеческой судьбой, не загонял свою веру в узкие рамки какой-либо религии. Этим, кстати, объясняется и его веротерпимость: в те времена в Америке, помимо главенствующей англиканской церкви, были представлены и другие: баптистская, пресвитерианская, католическая, а также иудаизм (в общей сложности — 22 конфессии), и Вашингтон ни одной из них не отдавал видимого предпочтения.
Для него Церковь была общественным институтом, призванным заботиться о нравственности и заниматься благотворительностью. И сам Джордж, и Марта никогда не прогоняли от своих дверей просящих о милостыне. Он наставлял управляющего, чтобы тот в его отсутствие «никого не отпускал голодным… лишь бы это не поощряло к праздности». Благотворительностью он занимался всегда анонимно, хотя как политик мог бы набрать очки, действуя гласно; но ведь он делал это для людей, а не для себя. К друзьям, к соседям и знакомым он был невероятно щедр и особенно сочувствовал арестованным за долги.
Хотя на посторонних Вашингтон производил впечатление богатого помещика с замашками аристократа (к чему, собственно, и стремился), его материальное положение было далеко не блестящим. Основу благосостояния виргинских плантаторов составлял табак, но в 1762 году небывалая засуха убила всякую надежду на то, что чахлые кустики превратятся в мощные стебли с широкими листьями. «Если Провидение не вмешается в скором времени (ниспослав нам умеренные и освежающие дожди для размягчения почвы), нам в этом году не добыть и унции табака», — писал Вашингтон летом Роберту Кэри.
Поняв, что делать ставку на один лишь табак нельзя, он обложился научными трактатами и занялся сельскохозяйственными экспериментами, сея на разных почвах овес, пшеницу, ячмень. Но на следующий год, наоборот, лили нескончаемые дожди; пшеницу поразил грибок, известный как «ржавчина», а кукурузу и табак заглушили сорняки.
В довершение всех бед цены на табак были очень неустойчивы, а поскольку торговля велась исключительно через Англию, Вашингтон никогда не мог заранее знать, сколько выручит за поставленный товар и какой суммой сможет располагать, пока не получал ответ из Лондона — через три-четыре месяца! Конкуренция была велика: все виргинские плантаторы выращивали табак, соревнуясь друг с другом в том, чей сорт лучше; табаком даже уплачивали налоги.
Торговые агенты в Лондоне с легкостью открывали плантаторам кредит (в американских колониях такая практика не существовала), а те, наивные, радовались, не подозревая, что сами просовывают голову в петлю: долги накапливались, и вскоре не только имущество, но и сама вольная жизнь привыкших сорить деньгами помещиков оказывалась в руках лондонских деляг. И Вашингтон практически сразу ступил на этот скользкий
Как и его соседи, Вашингтон был богат землей, а вот наличных денег у него было мало. Когда в 1763 году Роберт Стюарт попросил у него в долг 400 фунтов, Вашингтон показал ему свои счета от Кэри: «Не сомневаюсь, что вы удивитесь тому, насколько плохи дела». Он был не одинок: виргинские газеты в те времена пестрели объявлениями о продаже крупных поместий, обремененных долгами.
Между тем всё самое необходимое приходилось заказывать в Англии. Компания Кэри рассылала разнообразные заказы Вашингтона в четыре десятка лавок и магазинов. Счет-фактура за апрель 1763 года был выставлен целой армией поставщиков, включавших торговцев полотном и сукном, пряностями и ружейным порохом, трубками и протравой, веревками и портером, сыром и вином, бакалейщика, аптекаря, слесаря, галантерейщика, модистку, жестянщика, кузнеца, гончара и сапожника.
А потом предстояло бесконечно долго ожидать прибытия заказа (иногда уже по привозе в Америку грузы отправлялись по другой реке, и пока недоразумение выяснялось, бесценное время уходило безвозвратно). Наглые английские купцы, чувствуя свою власть над колонистами, вели себя с ними бесцеремонно, пользуясь их беспомощным положением. Грузы часто прибывали испорченными. Например, когда Вашингтон заказал через Кэри плуги, то получил некомплектные изделия, совершенно непригодные к использованию. Несмотря на подробное описание своей фигуры с указанием размеров, он получил штаны, которые невозможно было надеть. Кроме того, Кэри безбожно обсчитывал своего клиента, выставляя немыслимые счета за шерстяные ткани, полотно, гвозди весьма посредственного качества. «Уж можете мне поверить, что вместо добротных и модных вещей разного рода мы часто получаем такие, какими, верно, пользовались еще наши предки во время оно, — саркастически писал Вашингтон своему агенту. — Видно, это такой обычай у многих лавочников и купцов в Лондоне: зная, что вещи пойдут на экспорт, они подсовывают нам то какое-нибудь старье, то совсем негодный товар, не забывая при этом сделать наценку в 10, 15, а то и 20 процентов». Когда Кэри беспечно предложил вернуть товар, который не устраивает, Вашингтон возразил, что нельзя же целый год обходиться вообще без всего. Англия, некогда манившая его как «земля обетованная», всё больше его разочаровывала…
Семилетняя война, стоившая многих денег и крови, закончилась сепаратным миром: 10 февраля 1763 года был подписан Парижский договор между Великобританией, Францией и Испанией, одобренный Португалией, по которому британцы становились хозяевами практически всего Североамериканского континента к востоку от Миссисипи (Луизиану Франции пришлось уступить Испании), а 15 февраля — мирный договор в Губертусбурге между Австрией, Пруссией и Саксонией, восстановивший довоенный статус-кво в Европе.
Над Британской империей, простиравшейся от Азии до Америки, теперь «никогда не заходило солнце», но казна ее была почти пуста. За время войны государственный долг раздулся с 75 до 122,6 миллиона фунтов, а проценты по нему — 4,5 миллиона фунтов в год — составляли более половины национального бюджета. Выплату долга решили частично переложить на американских колонистов, обязав их к тому же содержать регулярную армию в десять тысяч солдат — для их же защиты. По расчетам главы правительства лорда Гренвиля, содержание войск в Северной Америке и Вест-Индии должно было обойтись примерно в 200 тысяч фунтов в год; 78 тысяч предполагалось получить за счет налогов.
Американцы еще не знали об этих замыслах; после ухода французов из «Новой Франции» они с вожделением поглядывали на новые земли, мысленно прикидывая, какой можно получить с них доход, но не строили воздушные замки, а предпринимали активные действия.
В мае 1763 года Вашингтон и еще девять человек затеяли осушение Большого унылого болота (Great Dismal Swamp),раскинувшегося на юго-востоке Виргинии и северо-востоке Северной Каролины, чтобы окультурить эти обширные земли. Согласно королевскому указу, величина земельных участков, полученных от казны, не могла превышать тысячи акров на человека, поэтому в прошение, поданное в Уильямсберг, вписали 138 вымышленных имен. Загоревшись этим проектом, Джордж, по своему обыкновению, продумал его до мелочей и предложил использовать дренажную канаву в качестве канала, ведущего в Норфолк. Реализацию этого плана отложили на потом (он был осуществлен в 1828 году), но работы действительно начались; Вашингтон предоставил шестерых рабов.