Василий III
Шрифт:
Ещё где же это видано,
Ещё где же это слыхано,
Чтобы курочка бычка родила,
Поросёночек яичко снёс…
— Довольно кривляться, Гаврила, — остановил его Иван.
— Шут я, а с шута какой спрос?
— Мы и с шутом шутить не станем. Говори правду: намеревается ли твой хозяин отнять власть у великого князя
— Нет, нет и нет!
— Правду ли молвил?
— Истинную правду. Только ведь среди бояр немало таких, которые готовы поднять Андрея Ивановича на великого князя. Они чуть не каждый день твердят ему, будто великий князь мал, а потому он должен стать государем всея Руси.
— Кто же из бояр поднимает Андрея Ивановича на великого князя?
— Да взять хоть князя Ивана Семёновича Ярославского. То же самоё говорят многие бояре и дети боярские Старицкого уезда.
— Ну а что Андрей Иванович?
— Ничего. Молчит да улыбается.
— Выходит, он согласен с ворогами государя?
— Слышал я разговор Андрея Ивановича с ближним человеком Фёдором Пронским. И сказал ему князь: я крест целовал Василию Ивановичу государства под великим князем не хотеть и клятву свою преступать не намерен.
— Ну а ежели Андрей Иванович послушается всё же своих советчиков?
— Откуда мне знать, что думает старицкий князь? Я говорю о том, что довелось услышать.
— Я, Гаврила, верой и правдой служу великой княгине и сыну её великому князю Ивану Васильевичу. Ежели хоть одна душа проведает о нашей с тобой беседе, живому тебе не быть. Запомни это. Согласен ли ты помогать мне?
— Согласен, воевода.
— Отныне ты должен внимательно прислушиваться к тому, о чём говорят вокруг старицкого князя. Коли услышишь худое слово о великой княгине или сыне её, передай мне самолично или через погребного ключника Волка Ушакова. Ну а не будет рядом Волка, скажи об услышанном князю Василию Фёдоровичу Голубому-Ростовскому.
Лицо карлика мгновение выражало удивление: эвон сколько вокруг его господина соглядатаев, но тут же приняло прежнее выражение.
— А гривну [159]дашь?
— В том не сомневайся, награда тебя не минует. Карлик радостно подпрыгнул и, приплясывая, залепетал:
— Я посеял конопель, а выросли раки, расцвели вороны…
— Ступай, Гаврила, но крепко помни наш уговор. Шут тотчас же исчез из сарая. Иван долго сидел молча, брезгливо скривившись. Афоня с Андреем почтительно стояли рядом.
— Хорошо, Афоня, ворога на поле брани разить, плохо в дерьме копаться.
— Вороги, воевода, всякие бывают, не только на поле брани.
— Не по мне это дело — в великокняжеской семье ворогов выискивать. Скорей бы уж лето настало, отправился бы я на береговую службу. Помнишь, как под Переяславлем-Рязанским
— Помню, воевода.
— Ловко ты снял тогда стражу. За то обещал я тебя наградить. Настало время исполнить обещанное. Держи! — Иван Овчина протянул Афоне кошелёк с деньгами.
— Премного благодарен, воевода. Никак не думал, что упомнишь ты о данном обещании. Сам я не шибко верил тогда, что спасёмся. Подумал в тот миг: живыми уйдём от татар — и то хорошо будет.
— В ратном деле всяко может случиться. Кого это ты взял себе в помощники?
— Друга своего Андрея Попонкина.
— Знаю его, тучковский послужилец он.
— Дивлюсь твоей памяти, воевода.
— Ничего дивного в том нет: хозяин его Василий Тучков — мой ближний друг. При нём не раз видел я Андрея. Ты, Андрей, о нашем деле никому не рассказывай.
— Афоня упреждал меня о том.
— За него поручиться готов, воевода. К тому же Андрей намеревается вскоре отправиться в Крым.
— Зачем?
— Жену его крымцы в полон угнали, так он вознамерился разыскать её. Мы его отговаривали от этого дела, а он на своём стоит.
Воевода с любопытством уставился на Андрея.
— Хороша была жёнушка?
— Хороша.
— Вот видишь, Афоня, что любовь с человеком делает: иной ради неё готов голову сложить, другой в дерьме копаться согласен. Как же ты, Андрей в орду намерен пробраться?
— Тучковы обещали отправить меня вместе с послом Ильёй Челищевым.
— Хорошо удумали. Желаю удачи в твоём нелёгком деле. Возьми на счастье этот перстень — может, сгодится когда.
Поздним вечером Андрей вошёл в горницу Василия Тучкова. С мороза здесь показалось особенно тепло и уютно. Трепетное пламя десятка свечей озаряло лежавшие на столе рукописи. Василий, увидев послужильца, поднялся из-за стола.
— Куда это ты запропастился?
— У друга своего Афони был.
— А мы тебя давненько поджидаем. Вчера говорил я с отцом о твоём намерении отправиться в Крым на поиски своей жены и сына Соломонии Георгия, и отец, одобрив твоё намерение, обещал всячески содействовать его осуществлению. Не раздумал ли ты, однако?
— Не только не раздумал, но и укрепился в своём намерении.
— Рад тому. Как я тебе уже говорил, в скором времени в Крым отправляется посольство с известием о восшествии на престол Ивана Васильевича. Поведёт то посольство боярский сын Илья Челищев. Отец переговорил с ним, и он согласился взять тебя с собой. Вместе с посольскими людьми ты беспрепятственно достигнешь Крыма. В Крыму обратишься к московскому доброхоту Аппак-мурзе. Отец давно с ним в дружбе, поэтому написал для него вот эту грамоту. Передавая грамоту Аппак-мурзе, попроси его оказать помощь в отыскании жены.