Василий Шульгин
Шрифт:
«В 1917 году „Киевлянин“ держался на моих передовицах и на энергии Лины (Павлы) и моей жены Екатерины Григорьевны. Политические статьи последней имели успех, они были полегче, чем мои, и более прочувственные. Екатерина Григорьевна подписывалась „А. Ежов“. Почему? Не знаю…» [248]
Были и наемные работники, но ядро все же составляли Шульгины — Градовские — Смаковские. И еще Билимовичи. Это был влиятельный киевский клан.
«Горячая работа была под Новый год. Дело в том, что под Новый год подписка возобновлялась. Сыпались со всех сторон деньги, которые надо было принять, зарегистрировать
248
Шульгин В. В. Тени… С. 64.
Победоносно кончив к половине двенадцатого накануне Нового года, накрывали круглый стол, за которым можно было разместить неопределенное количество лиц, затем и овальный стол. Кроме ламп зажигались две свечи (только не три!) и начинался новогодний ужин, скромный, дружный и веселый. А шампанское? Подавалось и шампанское, но не „Редерер“, конечно, или „Мум“, по шесть рублей бутылка, а „Донское“ или „Цимлянское“, около одного рубля бутылка» [249] .
249
Там же. С. 56.
К тому времени Шульгин был отцом троих мальчиков: Василида (1899), Вениамина (1901) и Дмитрия (1905).
Василид и Вениамин погибнут в Гражданской войне.
Глава двадцать вторая
Гучков и Коновалов рвутся к рулю. — Роковые дни. — Гучков встречается с генералом Алексеевым
Накануне 1917 года царь распорядился провести сенатскую ревизию всех отсрочек от воинской службы, полученных представителями Земского союза и Союза городов. Это был внятный сигнал для всех оппозиционных кругов, что Николай II на соглашение с ними не пойдет.
Последствием ревизии стал бы массовый призыв в армию сотен и даже тысяч «земгусар», кадровой опоры Земгора.
К тому же правительство постоянно сокращало финансирование ВПК, не справлявшихся со взятыми заказами. В противовес очевидным фактам ВПК заявляли, что все объясняется чинимыми властями помехами.
Деятельность Рабочей группы ЦВПК стала носить вызывающий и опасный характер.
После специальной встречи Протопопова с начальником Петроградского гарнизона генерал-лейтенантом С. С. Хабаловым Гучкову было направлено письмо, в котором указывалось на неприемлемые акции Рабочей группы, проведение собраний с участием посторонних лиц и выдвижение требований «…революционно-политического характера, как, например, о немедленном заключении мира, о ниспровержении настоящего правительства и об осуществлении программных требований социал-демократической партии».
Ссылаясь на закон о контроле над деятельностью общественных организаций, Хабалов потребовал впредь уведомлять о времени и месте заседаний Рабочей группы, для
Гучков не ответил.
Агенты Охранного отделения обнаружили отпечатанное воззвание Рабочей группы к рабочим Петрограда с призывом к выступлению 14 февраля против государственного строя.
Планировалось организовать уличные беспорядки в виде протеста против нехватки продовольствия в магазинах.
7 января 1917 года была арестована Рабочая группа Московского ВПК. Это вызвало множество протестов в разных городах, со стороны руководителей ЦВПК немедленно последовали протесты и требования освободить арестованных, и спустя два дня арестованных освободили.
13 января Гучков направил Хабалову ответ, в котором говорилось, что ЦВПК не считает возможным извещать о времени, месте и программе заседаний Рабочей группы.
После этого полицейские приставы стали посещать здание ЦВПК и, убеждаясь, что Рабочая группа не заседает, удалялись.
Эта игра в кошки-мышки продолжалась до 19 января, когда Хабалов отправил Гучкову новое письмо, доказывая необходимость выполнения закона и предупреждая, что не допустит более собраний Рабочей группы. Гучков не ответил.
Тогда приставы пришли снова, застали собравшуюся Рабочую группу и с ней — заместителя председателя ЦВПК, киевского миллионера-сахарозаводчика М. И. Терещенко. Тот отговорился, что Рабочая группа никаких указаний от ЦВПК не получала, и на том заседание закончилось.
Газеты сразу откликнулись статьями о новых безобразиях властей, а 21 января Рабочая группа продолжила свои заседания.
Ситуация становилась просто невыносимой.
Группа обладала значительным политическим потенциалом, объединяла представителей рабочих, избранных от 101 предприятия. Ею руководил Кузьма Антонович Гвоздев, председатель правления кооператива рабочих Выборгского района Петрограда, насчитывавшего 11 тысяч членов.
Центральный ВПК планировал учредить Всероссийский союз рабочих и создать ряд всероссийских союзов — крестьянский, кооперативный, торгово-промышленный. Что из этого могло получиться, правительство понимало. Смычка финансистов и промышленников с рабочими при поддержке Государственной думы могла стать смертным приговором существующему порядку управления. К. А. Гвоздев даже ездил в Ставку для доклада «высокопоставленному лицу» (по всей вероятности, генералу М. В. Алексееву). Все показывало, что дело зашло слишком далеко.
24 января Рабочая группа распространила на заводах листовку: «Рабочему классу и демократии нельзя больше ждать. Каждый пропущенный день опасен. Решительное устранение самодержавного режима и полная демократизация страны являются теперь задачей, требующей неотложного разрешения, вопросом существования рабочего класса и демократии… К моменту открытия Думы мы должны быть готовы на общее организованное выступление… Пусть весь рабочий Петроград к открытию Думы, завод за заводом, район за районом, дружно двинется к Таврическому дворцу, чтобы там заявить основные требования рабочего класса и демократии…
Вся страна и армия должны услышать голос рабочего класса. Только учреждение Временного Правительства, опирающегося на организующийся в борьбе народ, сможет вывести страну из тупика и гибельной разрухи, укрепить в ней политическую свободу и привести к миру на приемлемых, как для российского пролетариата, так и для пролетариата других стран, условиях».
Генерал Спиридович, процитировав этот текст, указывал на то, что «…рабочая масса медленно, но верно раскачивалась. Стачки не прекращались. Инциденты с полицией учащались. Женщины и дети, застрельщики революций, становились на окраинах всё смелее и развязнее».