Ватага 'Семь ветров'
Шрифт:
Ребята растерялись. Выхода вроде бы не было. Но тут Лариса Аракелова вспомнила, что есть у нее в Москве дедушка-окулист... И конечно же, у него есть бланки с печатью... И это ничего, что поздно, что девятый час, - если поторопиться на восьмичасовую электричку, то к одиннадцати можно поспеть к нему, и это не страшно: Лариса записку напишет...
Конечно, справку могут и не принять, скажут - из местной поликлиники нужно, но все-таки...
– Ясно, - сказал Костя.
– Собирайся в миг! Кто проводит Татьяну? Кто поедет?
–
– Я могу, - сказал Роман.
– Чего - я!
– сказал Козликов.
– Я, я Москву как свои пять знаю!
– сказал Саша Медведев.
– Ты сама выбери...
– сказал Медведев Паша.
– Определенно.
Времени на раздумья не было, они все стояли кольцом, и каждый действительно был бы рад мчаться с Таней Прониной в Москву за справкой, чтобы могла она завтра вместе со всеми сесть в автобус и поехать на сбор парашютистов. Тут только и обнаружилось, что они не шутя объяснялись Тане в любви, не только потому что придумали такой спектакль, в деталях разработали его и организовали. Не знаю, поверят ли, но в эту минуту они все вместе и каждый в отдельности любили Татьяну Пронину, потому что когда сделаешь человеку что-нибудь доброе, то отчего-то очень любишь его...
И наоборот: кому зло сделаешь, даже если нечаянно, того и не любишь.
– Ты скажи определенно: с кем поедешь?
– сказал Медведев Паша.
Таня показала на единственного, кто не предлагал своих услуг, потому что знал, что поедет он.
– Вот с ним, - сказала Таня, и они побежали на электричку с Сережей Лазаревым.
Но на лестнице, когда спускались торопясь, пришлось Тане и Сергею пройти сквозь компанию, расположившуюся на ступеньках, и Сергей, как он ни спешил, остановился, услышав:
– Крыса... Подцепила какого-то...
В другое время Сергей тут же и бросился бы в драку, но нельзя ему было, только оглянулся он, запоминая лица, да и Таня тащила его за руку. И все же Сергей свистнул на улице, вызвал Игоря Сапрыкина к окну! Что-то сказал ему, а уж потом они с Таней побежали и еле-еле успели на электричку.
А ватага "Семь ветров" высыпала из квартиры и мгновенно окружила Таниньгх обидчиков.
– Тут сейчас одна девушка прошла, - сказал Костя Костромин.
– И кто-то что-то произнес... А у меня... А у нас... Слух хороший... Так кто же? Так как же теперь будет, ребятишки?
– Да, парни, сейчас начнется...
– сказал Роман Багаев храбро. Не слишком это было разумно - выделяться из ватаги. Завтра-то ведь один по улице пойдешь. Но Роман уже не первый нерасчетливый поступок совершил за последнее время.
– Ну ладно, - миролюбиво сказал Костя.
– Чего там, а? А давайте так... Вот в той квартире живет Татьяна Пронина... Как ее зовут?
– Татьяна, - сказал один из компании.
– Татьяна, - подтвердил другой.
– Татьяна... Таня... Танька...
– сказали остальные, и в общем всем даже
– И ночью повторяйте: Таня! Пронина! Проша!
– сказал Миша Логинов.
– Прекрасная Проша!
– сказал донжуан Саша Медведев.
А сама Таня Пронина об этом джентльменском договоре так и не узнала. Даже больше того: она и не заметила, что никто не зовет ее во дворе ни Крысенком, ни Крысой, ей это теперь казалось естественным. А если бы кто и обозвал, то... Ну не зря же Сергей Лазарев в спортзале учил ее драться, отрабатывал приемы "до полного автоматизма"!
* * *
Что же касается прыжков с парашютом, то ничего у Тани не вышло, потому что дедушка Ларисы Аракеловой, окулист, справку Тане выдать отказался, а, напротив, тщательно проверив ее зрение, выписал Тане очки. И опять ей пришлось плакать, как только представила она себе, что вдобавок ко всему будет теперь еще и очкарик... Напрасно успокаивал ее Сережа, напрасно уверял, что Роман, великий доставала, добудет ей необыкновенную итальянскую оправу и Таня будет еще красивее в очках, - никак не мог успокоить Таню.
Но во всех этих волнениях они с Сергеем опоздали на последнюю электричку, и пришлось им всю ночь гулять вдвоем по Москве, сидеть на вокзале, греться друг возле дружки, так что к утру Таня успокоилась.
Только Сережу ей было жалко - из-за нее и он не смог поехать со всеми на сбор и на прыжки.
...Через несколько дней был обычный урок английского языка.
Евгения Григорьевна весело вошла в класс и объявила, что сейчас парашютисты будут рассказывать о своих подвигах по-английски. Козликов на этих ее словах поднялся и пошел к двери.
– Я лучше еще раз прыгну, - сказал он, - чем поанглийски...
Все посмеялись, Козликова успокоили, Евгения Григорьевна посмотрела на ребят.
Парашютистов можно было отличить без всяких значков. Они сияли.
– Ну вот и хорошо, - сказала Евгения Григорьевна.- А то все хмурые сидели, хмурые, в класс не войдешь. Есть прекрасное английское слово: чиир-ап. Это значит - бодрись! Нос кверху! Чиир-ап!
Но тут открылась дверь, и на пороге появилась Таня Пронина - в новом светлом свитере, в больших модных очках и с независимым видом.
– Евгения Григорьевна, можно войти?
– спросила она спокойно, прошла неторопливо по классу и села рядом с Сергеем Лазаревым.
– Вот это... Чиир-ап!
– воскликнул Володя Козликов.
– Напрострел, - сказал Костя Костромин.
Наташа Лаптева повернулась к нему:
– А вот опять... Вот ты мне скажи: что мы в отчет о работе запишем? Ну, что?
– А ты запиши, - сказал Миша.
– Ни одной чахлой девчонки в текущей пятилетке!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ТАРАХТЕЛКА
БЕДА НАВИСЛА НАД ДЕВЯТЫМ без буквы классом, и над Каштановыми, и над школой, и над многими людьми. Беда!