Вавилон. Сокрытая история
Шрифт:
И у него получилось. Профессор Плейфер отпустил его плечи и отошел в сторону.
– Прекрасно. – Глаза профессора радостно сверкнули, казалось, еще чуть-чуть, и он начнет потирать ладони, как злодей на театральных подмостках. – Отличная работа, Свифт.
Робин кивнул и с трудом сохранил равнодушное выражение лица, пока профессор Плейфер не перешел на другую сторону лужайки, поболтать с профессором Чакраварти.
Робину пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы немедленно не сбежать. Он поискал взглядом Рами, который был занят беседой с преподобным доктором Пламтром. Робин лихорадочно заморгал. Рами
– Плейфер знает, – сообщил ему Робин.
– Что?! – Рами огляделся. – Ты уверен?
– Нужно уходить. – К своему облегчению, Робин увидел, что Виктуар и Летти уже идут к выходу. Ему хотелось последовать за ними, но пришлось бы пробираться сквозь толпу, поэтому им с Рами лучше было выйти через кухню.
– Как…
– Позже. – Прежде чем покинуть сад, Робин рискнул бросить взгляд через плечо. У него засосало под ложечкой – Плейфер говорил что-то профессору де Вризу, склонив к нему голову. Де Вриз повернулся и посмотрел прямо на Робина. Он отвернулся. – Пошли.
Стоило им оказаться на улице, как к ним поспешили Виктуар и Летти.
– Что стряслось? – выдохнула Летти. – Почему…
– Не здесь, – отрезал Робин. – Пошли.
Они быстро зашагали по Кибальд-стрит, потом свернули направо, на Мэгпай-лейн.
– Плейфер нас подозревает, – сказал Робин. – Все кончено.
– Откуда ты знаешь? – спросила Летти. – Что он сказал? Ты ему признался?
– Конечно нет, – ответил Робин. – Но он притворился, будто из «Гермеса», пытался выудить из меня признание…
– Откуда ты знаешь, что он не из «Гермеса»?
– Потому что я солгал. И он купился. Он понятия не имеет, чем занимается «Гермес», и просто пытался что-нибудь разузнать.
– И что же нам делать в таком случае? – вдруг спросила Виктуар. – Господи, что нам делать?
Робин вдруг понял, что они бредут куда-то, не разбирая дороги. Теперь они направлялись на Хай-стрит, но зачем? Если профессор Плейфер обратится в полицию, их засекут за считаные секунды. На Мэгпай-лейн возвращаться нельзя: они окажутся в западне. Но они не взяли с собой денег, и не на что было добраться куда-либо еще.
– Вот вы где.
Все дернулись и в страхе обернулись.
На дорогу вышел Энтони Риббен и оглядел их, пересчитывая пальцем, как цыплят.
– Все здесь? Превосходно. Идемте со мной.
Глава 22
Это был замечательный кружок. Он исчез в невидимой глубине, которая разверзается позади сегодняшнего нашего дня.
Они не успели даже удивиться. Энтони перешел на бег, и они последовали за ним, не задавая вопросов. Однако вместо того чтобы вернуться на Мэгпай-лейн по Мертон-стрит, откуда можно было сбежать в сторону луга у церкви Христа, Энтони повел их обратно на Кибальд, к колледжу.
– Что ты делаешь? – запыхавшись, спросил Рами. – Все же как раз там…
– Не отставай, – шикнул на него Энтони.
Они подчинились. Чудесно было осознавать, что кто-то наконец-то говорит им, что делать. Энтони провел их через дверь на кухню, мимо библиотеки прямо в главный
Энтони поманил их в часовню.
– Сюда.
Они прошмыгнули туда и закрыли за собой тяжелые деревянные двери. В перерыве между службами часовня выглядела странно – молчаливой, какой-то неземной. Воздух был тяжелым и спертым. Не считая их лихорадочного дыхания, все здесь замерло, только кружила пыль в лучах струящегося из окон света.
Энтони остановился перед мемориальной табличкой сэра Уильяма Джонса.
– Что ты… – начала Летти.
– Тсс.
Энтони протянул руку к надписи, которая гласила: «Он создал свод индусских и магометанских законов». Энтони касался букв в определенной последовательности, и те слегка погружались в камень при нажатии. Г, О…
Энтони коснулся последней буквы в гораздо более длинной латинской надписи над фризом, в которой в цветистых выражениях перечислялись достижения Уильяма Джонса.
«Горасахиб» [95] .
Раздался тихий скрежет, а потом из стены хлынул холодный воздух. Фриз на несколько дюймов выскочил из нее. Энтони просунул снизу пальцы в трещину и сдвинул панель вверх. В стене образовалась угольно-черная дыра.
– Залезайте.
Один за другим они проникли внутрь. Туннель оказался шире, чем выглядел снаружи. На четвереньках пришлось ползти всего несколько секунд, а затем проход расширился. Робин встал, и макушка слегка коснулась влажного потолка, а Рами вскрикнул, стукнувшись головой.
95
«Гора» – «белый, бледный», в отношении цвета кожи. «Сахиб» – приветствие, выражающее уважение. Однако, произнесенное с сарказмом, это выражение означает нечто совершенно противоположное. Не стоит забывать, что, хотя Джонс на протяжении всей своей карьеры признавался в любви к языкам Индии, изначально он стал заниматься санскритом, поскольку подозревал местных переводчиков в нечестности и ненадежности.
– Тихо! – снова буркнул Энтони, закрывая за собой дверь. – Стены здесь тонкие.
Фриз со стуком встал на место. Свет пропал. Они на ощупь двинулись вперед, чертыхаясь и наталкиваясь друг на друга.
– Ой, простите. – Энтони чиркнул спичкой, и в его ладони появился огонек. Теперь они могли различить, что в нескольких шагах впереди тесный туннель превращается в довольно широкий коридор. – Ну вот. Не отставайте, идти еще долго.
– Куда… – начала Летти, но Энтони покачал головой, приложил палец к губам и указал на стены.
По мере продвижения туннель расширялся все больше и больше. Ответвление, ведущее в университетскую часовню, было явно новым, потому что проход, по которому они шли сейчас, выглядел шире и древнее. Высохшая глина уступила место кирпичным стенам, а на некоторых перекрестках Робин заметил наверху прикрепленные по углам фонари. Темнота должна была вызывать клаустрофобию, но почему-то успокаивала. Погрузившись в чрево земли, по-настоящему скрывшись от посторонних глаз впервые после возвращения, друзья обнаружили, что наконец-то могут дышать свободно.