Вавилон. Сокрытая история
Шрифт:
– И там все не так уж плохо, – сказала Летти. – Среди чиновников много индийцев, если они достаточно квалифицированы…
– Да, только «квалифицированы» означает принадлежность к элите, говорящей на английском и пресмыкающейся перед британцами, – парировал Рами. – Нами не правят, нас эксплуатируют. Происходящее с моей страной иначе как грабежом не назовешь. Это не свободная торговля, а финансовое кровопускание, мародерство и воровство. Нам не нужна была их помощь, они придумали эту историю только из-за неуместного чувства превосходства.
– Если ты так считаешь, то что делаешь в Англии? – буркнула Летти.
Рами посмотрел на нее
– Учусь.
– Да? Чтобы отточить оружие, которым ты свергнешь империю? – фыркнула она. – Собираешься привезти домой несколько серебряных пластин и устроить революцию? Может, нам стоит сообщить Вавилону о твоих намерениях?
В кои-то веки Рами не нашелся с ответом.
– Все не так просто, – сказал он после паузы.
– Вот как? – Летти нащупала его больное место и теперь вцепилась, как пес в кость. – Потому что мне кажется, что, раз ты здесь, получаешь английское образование, это как раз и говорит о превосходстве англичан. Или в Калькутте есть языковые институты получше?
– В Индии полно великолепных медресе, – огрызнулся Рами. – Превосходство англичан заключается в их пушках. И в готовности использовать их против невинных людей.
– Так ты здесь, чтобы отправить серебро тем бунтовщикам-сипаям?
Может, так ему и следует поступить, чуть не сказал Робин. Может, именно в этом и нуждается весь мир.
Но он сдержался, не успев открыть рот. Не потому что боялся выдать Гриффина, а потому что это признание разрушило бы их жизнь. И потому что сам он не мог разрешить противоречие: он хотел добиться успеха в Вавилоне, хотя день ото дня становилось все очевиднее, насколько неправедны источники его богатств. Робин нашел единственный способ, как оправдать свое нынешнее благополучие и продолжать танцевать на грани двух миров, – это терпеливо ждать ночных посланий Гриффина. Скрытый, молчаливый бунт, главной целью которого было избавиться от чувства вины за то, что все это золото и блеск достались так дорого.
Глава 8
В то время мы отнюдь не считали предосудительным для кучки юнцов, которых еще секли всего три месяца назад и которым дома не давали больше трех рюмок портвейна, засиживаться допоздна друг у друга в комнатах, объедаясь ананасами и мороженым и наливаясь шампанским и кларетом.
В последние ноябрьские недели Робин помог обществу Гермеса совершить еще три кражи. Все прошло как по маслу, по образу и подобию первой – записка в двери, дождливая ночь, полуночная встреча, минимальный контакт с сообщниками, не считая быстрого взгляда и кивка. Ему так и не удалось поближе их рассмотреть. Робин не знал, те же это люди, что и в первый раз, или нет. Он так и не понял, что именно они украли и как этим воспользовались. Оставалось только верить словам Гриффина, что его вклад помог в борьбе против империи, хотя суть этой борьбы просматривалась смутно.
Робин по-прежнему надеялся, что Гриффин снова позовет его на разговор у «Крученого корня», но единокровный брат, похоже, был слишком занят руководством обширной организацией, в которой Робин играл очень скромную роль.
Во время четвертой кражи Робина чуть не схватили, когда в здание вошла третьекурсница Кэти О'Нелл, пока Робин ждал в вестибюле. К несчастью, Кэти была болтушкой, она специализировалась
– Робин! – просияла она. – Что ты здесь делаешь так поздно?
– Забыл книгу Драйдена, – солгал он, похлопав по карману, словно только что положил туда книгу. – Оказывается, я оставил ее в вестибюле.
– А, кошмарный Драйден. Помню, как Плейфер заставлял нас несколько недель его обсуждать. Он методичен, но суховат.
– Чудовищно сухой.
Робин от всей души надеялся, что на этом она отстанет, ведь было уже пять минут первого.
– Он заставляет вас сравнивать переводы на занятиях? – спросила Кэти. – Однажды он почти полчаса расспрашивал о том, почему я выбрала слово «красный» вместо «цвета спелого яблока». Под конец я вся взмокла.
Прошло шесть минут. Взгляд Робина метнулся к лестнице, а потом обратно к Кэти и снова на лестницу, пока Робин не осознал, что девушка выжидающе на него смотрит.
– Э-э-э… – Он моргнул. – Кстати, о Драйдене, мне правда нужно…
– Ой, прости, на первом курсе всегда так сложно, а я тебя задерживаю…
– В общем, рад был поболтать.
– Дай знать, если я могу тебе чем-то помочь, – радостно сказала она. – Поначалу наваливается столько всего, но обещаю, потом станет легче.
– Конечно. Мне пора. До свидания.
Он чувствовал себя ужасно из-за того, что был так резок. Она была милой, а подобное предложение – весьма щедрое со стороны старшекурсницы. Но Робин мог думать только о сообщниках наверху и что случится, если они спустятся в тот момент, когда Кэти будет подниматься.
– Тогда желаю удачи.
Кэти помахала ему и пошла дальше. Робин молился о том, чтобы она не обернулась.
Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем по лестнице с противоположной стороны быстро спустились фигуры в черном.
– О чем она говорила? – прошептал один из них. Его голос показался удивительно знакомым, но Робин был слишком взбудоражен, чтобы понять, кто это.
– Просто дружеская болтовня. – Робин открыл дверь, и все трое быстро вышли в прохладу ночи. – Все в порядке?
Но ответа он не получил. Они уже ушли, оставив его в одиночестве под дождем в темноте.
Человек более осторожный тотчас порвал бы с «Гермесом», не поставил бы на кон все свое будущее ради таких неясных возможностей. Но Робин не отступил. Он помог с пятой кражей, а затем с шестой. Закончился осенний триместр, промелькнули зимние каникулы, и начался второй триместр. Когда Робин в полночь приближался к башне, сердцебиение больше не отдавалось в ушах. Минуты между входом и выходом больше не казались пребыванием в чистилище. Все стало выглядеть простой процедурой – всего-навсего дважды открыть дверь. Настолько простой, что к седьмой краже он убедил себя, будто опасности и вовсе нет.
– У тебя отлично получается, – сказал Гриффин. – Им нравится иметь дело с тобой. Ты придерживаешься указаний и не пытаешься геройствовать.
Спустя неделю после начала второго триместра Гриффин наконец-то соизволил лично встретиться с Робином. Они снова бодро шагали по Оксфорду, на этот раз следуя вдоль Темзы на юг, в сторону Кеннингтона. Встреча была похожа на промежуточный отчет об успеваемости перед суровым и редко появляющимся наставником, и Робин наслаждался похвалой, стараясь не выглядеть окрыленным младшим братом, хотя удавалось с трудом.